Что делать дальше, добровольцы особо не задумывались. За полтора месяца они ни разу не были в реальном бою, а в Донецке им не нравилось. Слишком много хаоса и неразберихи, анархии и дурости. Поэтому друзья-экстремалы, которым по большому счету все равно кого валить, главное — за Россию, решили на время остановиться в Горловке, а потом двигаться в сторону Луганска. Пока планы такие. А я их слушал, запоминал названия отрядов, позывные и фамилии лидеров, а когда меня спрашивали, отвечал уклончиво. Да, стоял на блокпосту. Да, оружие получил здесь. Да, по особому блату и за отдельную плату, потому что у местных с огнестрелами туго. Да, приехал защищать Новороссию. Да, большого боевого опыта нет, но горю желанием биться за правое дело. Этих ответов хватало, и все бы ничего, но у нас начались неприятности.
От Константиновки, по совету местного жителя, мы свернули не туда, куда нужно. Проскочили Часов Яр и оказались в какой-то глуши. Связь работала с перебоями, и запустить навигатор не получилось. С трудом нашли, у кого спросить дорогу, и почти выбрались к Артемовску, но тут сломалась машина.
Ворон пытался починить «ниву». Безрезультатно. Только время потратил. И в итоге машину пришлось бросить.
Челбас облил авто бензином и поджег, чтобы не досталось врагу. «Нива» загорелась сразу, и мы с рюкзаками на плечах, с оружием и двумя РПГ-26 пошли вдоль дороги и стали ловить попутку.
Однако к этому моменту стемнело. Автомобилей на дороге резко поубавилось, и никто не торопился останавливаться. Водители, завидев трех вооруженных мужчин, резко прибавляли газу или разворачивались. Время неспокойное, начинается гражданская война, и на кого напорешься, неизвестно. Ополченцы в большинстве ребята правильные, идейные и честные, так говорили мои новые знакомые, и я им верил. Но рядом национальные гвардейцы, агрессивное быдло с Киевского майдана и потомки бандеровцев. Местные бандиты, которые могут менять личину — хоть ополченцами притвориться, хоть украинскими солдатами. РДГ (разведывательно-диверсионные группы) ВСУ. Плюс к этому менты, тоже не самые законопослушные граждане. Поэтому для простого обывателя опасность могла исходить от любого. Вот они и боялись, кстати, правильно делали. Будь я гражданским человеком без боевого опыта и оружия — заперся бы дома на десять запоров и никуда не выходил, пока не появится какая-нибудь власть.
— Короче, — сказал Челбас, когда наступила ночь, — предлагаю добраться до Артемовска, отобрать у первого встречного водилы тачку и валить, пока укропы в город не вошли.
— Не согласен с тобой, братан, — возразил Ворон. — Неправильно это. Мы ведь не бандиты и не воры. За Русь приехали воевать.
— Тогда предлагай свои варианты.
— Давай купим машину.
— Кто ее тебе сейчас продаст?
— Попробуем хотя бы.
— Ладно. Убедил. Но учти: если попадем в мясорубку, виноват будешь ты.
— Как всегда. — Ворон пожал плечами, усмехнулся и добавил: — В первый раз, что ли?
Ночь относительно светлая. Мы шли по направлению к Артемовску, до которого оставалось всего три километра. Однако впереди, разрывая тишину, зазвучали выстрелы. Кто-то бил одиночными из автомата. А затем зазвучал тяжелый пулемет, и заревел движок.
— Это из КПВТ бьют, — сказал Челбас и кивнул на обочину. — Прячемся.
Зеленка вдоль дороги оказалась не слишком густой — акация и кустарник. Но нам этого достаточно, ведь уже темно. Мы спрятались за деревьями, и Челбас с Вороном стали готовиться к бою. Молча, без лишних разговоров, понимая друг друга без слов, они скинули рюкзаки и подготовили «Аглени». Ну а я… Что я? Это не моя война, но выбора нет. Один тот факт, что я из России и на одежде георгиевская лента, делал меня врагом укропов. Поэтому, сбросив с плеча верный АКМС, я выдвинул приклад, снял автомат с предохранителя и занял позицию.
— БТР идет, — прислушиваясь к приближающемуся шуму движков, сказал Ворон. — Наверняка вражеский.
— Верно, — добавил Челбас, пристраивая на плече РПГ. — У стрелковцев после выхода из Славянска бронетехники почти не осталось, да и та с основной колонной ушла. Значит, это каратели, и они кого-то гонят.
Ворон кивнул и спросил:
— Кто первым стреляет?
— Давай я, у меня к «Агленям» особая любовь.
— Принимаю. — Ворон посмотрел на меня и спросил: — Ты как?
— Нормально, — отозвался я.
— Смотри. Если не готов, сразу уходи.
— Я готов.