– Атос! Кончай бодягу! – подал голос молчавший до этого Денис. – Вздернем его на балконе и домой! Ни к воротам не надо тащить, ни на «Арлекин»! – очень удобно.
– Это мысль… – задумчиво потер подбородок Шэф.
– И останетесь без денег! – неожиданно твердо заявил Эмидус. Сложившаяся ситуация ярко иллюстрировала тезис: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!» Рассчитывать ни на кого, кроме как на себя, Дожу не приходилось и он, закатав рукава, рьяно взялся за дело спасения утопающих. В данном конкретном случае – себя, любимого.
– Почему? – пожал плечами командор. – Наследники заплатят. Вряд ли, при виде тебя, – он неприятно усмехнулся, – они будут сильно торговаться.
– НИ-ФИ-ГА! – отчеканил все так же спокойно Эмидус.
… интересно… что он сказал на самом деле?..
– Поясни! – приказал Шэф.
– Завещания нет, а без завещания они смогут распоряжаться деньгами только через год!
– Так в чем проблема? – хищно ощерился Денис. – Сейчас и напишешь!
– НИ-ФИ-ГА! – повторился Эмидус. – Завещание Дожа может быть заверено только дежурным магом и только во Дворце Магов! – Компаньоны переглянулись.
– Не врет, сука… – несколько растерянно прокомментировал слова Эмидуса Шэф.
– Тогда вешаем и все! – решительно рубанул воздух Денис. – Не могу уже видеть этого скунса вонючего среди живых!
– Я заплачу! – подал голос Дож, посчитав уместным принять участи в дискуссии и наоборот – неуместным, сокрытие своей позиции по данному вопросу.
– Что ты имеешь в виду? – холодно уставился на него Шэф. – Сколько заплатишь?
– Как сколько? – растерялся Эмидус. – Как договаривались – пятьдесят тысяч золотых. – Озвучивание суммы далось ему с трудом, но он справился. Жажда жизни и инстинкт самосохранения творят еще ни такие чудеса.
– Пятьдесят тысяч… – пробормотал главком как бы про себя. – За эти деньги мы можем только отрубить тебе голову… – чтобы не мучился. Пятьдесят тысяч было утром. А сейчас…
– Сколько?! – вырвался хрип из разом помертвевших губ Дожа.
– Сто тысяч. Или… – командор немного натянул веревку, накинутую на шею Эмидуса. Дож немного помолчал, пожевал сухими губами, а потом как будто выплюнул:
– Согласен.
Главком оглядел притихшую аудиторию и негромко приказал:
– Быстро сюда воду… можно холодную, тазик, или лоханку какую… чистую одежду. Надо вымыть и переодеть этого деятеля, чтобы не вонял. – И глядя на недоуменно хлопающих глазами и не трогающихся с места, клевретов опального Дожа, внезапно рявкнул так, что часть из них обмочилась, а оставшаяся часть повторила конфуз, произошедший с их предводителем и работодателем – обосралась! – Ну-у-у!!! – взревел Шэф, щедро добавив в звук инфразвуковые обертоны. – Если через пять минут он не будет сиять, как яйца у кота, всех повесим на воротах! Время пошло, сучьи дети! Здесь вам не тут! – Сочетание непонятных терминов, неизвестных идиоматических оборотов и инфразвука, подействовало на присутствующих двояко. С одной стороны, как уже отмечалось – расслабляюще, а с другой – мобилизующее. Висеть на воротах никому не хотелось.
И вот что значит качественный менеджмент – буквально через пять минут комната наполнилась многочисленными слугами, служанками, лоханками, ведрами с горячей и холодной водой, а также многочисленными вешалками и манекенами с развешанной на них самой разнообразной одеждой. Причем, что характерно, никого из ранее присутствующих, в кабинете не наблюдалось. Да и черт-то с ними – не очень-то и нужны – главное, что дело сделали. Обслуживающий персонал свое дело знал туго, и еще через пять минут чистый и благоухающий Дож предстал перед глазами компаньонов.
Ощущение телесной чистоты, комплект свежего белья и верхней одежды, а самое главное – замена фатального исхода денежным штрафом, вернуло ему присутствие духа, совсем уже было потерянное. Заработала природная сметка и самое главное для политика качество, без которого невозможно пробиться наверх – умение подстраиваться под любую ситуацию и выжимать из нее все возможное, то есть – выходить из нее или с минимальными потерями, или с максимальной прибылью.
– Можно было так не торопиться, – вальяжно произнес Эмидус, барином развалившись в своем высоком кресле, похожем на трон. – Банк ночью не работает, так что вы пир… в смысле – Лорды, лучше отправляйтесь-ка к себе на корабль, а утречком, заезжайте за мной после завтрака… я высплюсь… приведу себя в порядок… чтобы никаких вопросов в Банке не возникло… – он бросил хитрый взгляд на компаньонов, как бы говоря: – «А то ведь могут и не санкционировать выплату… Что делать-то будете?»
– Ага-ага… – негромко пробормотал про себя Денис, которого душила такая ярость, которой он от себя никак не ожидал, – тебе надо принять ванну… выпить чашечку кофе… Будет тебе и ванна, будет тебе и кофа, будет и какава с чаем!
«Шэф запретил его убивать!» – встревожился внутренний голос.
«А я и не собираюсь…» – усмехнулся Денис.
– Стоп! – приказал он слугам, собравшимся выносить большую лоханку с грязной водой. – Сдвиньте стулья и поставьте корыто сверху. Никому не уходить! – добавил он. Испуганные слуги быстро и четко выполнили приказ: составили вместе шесть стульев, и установили сверху корыто. Дож, обладавший хорошо развитой интуицией, также совершенно необходимой для любого действующего политика, наблюдал за происходящим с нарастающей тревогой, а главком, догадываясь о предстоящем действе только криво ухмыльнулся и сказал по-русски:
– Только не переборщи… Как скажу – сразу прекращай.
– Не извольте сомневаться, Христофор Бонифатьевич, усе будет у лучшем виде! – Денис за ерничаньем пытался скрыть душившую его злобу, боясь как бы любимый руководитель не прервал процесс. Получилось, или нет – неизвестно, но больше никаких ЦУ главком не давал. Ярость Дениса была вызвана тем простым обстоятельством, что все исполнители, причастные к нападению на компаньонов, включая четверку магов, взявшихся охранять Эмидуса Флакса, были уничтожены, а главный заказчик выходил сухим из воды, отделываясь выплатой виры, а это было несправедливо. А для русского человека, несправедливость, это как еж в штанах, – вот Денис и ярился.
– Вот тебе завтрак! – негромко проговорил Денис, подскакивая к Дожу и отвешивая ему такую оплеуху, что тот повалился на замызганный пол вместе со своим тяжеленным креслом. – Вот тебе ванна! – последовал удар ногой в обширный Эмидусский живот. – Вот тебе кофа! – по почкам. – Вот тебе какава с чаем! – по печени.