— Наш человек! Садись! Сейчас огурчиков соображу.
Кроме огурцов с теплицы на облупленном столе появилась палка колбасы и краюха хлеба. Пиво было холодным и по вкусу нормальным. Михаил с удовольствием выкушал стакан пенного напитка и сделал перерыв.
— Ты с моря, что ли? Тельник одет.
— Обижаешь, десант!
— Да ты что? — парень тут же оголил свое плечо, на котором появилась знаковая татуировка. — Десантно-штурмовой полк.
— Братишка!
— Никто кроме нас!
Они обнялись, и сосед предложил:
— Тогда, может, по чарочке? За встречу.
Михаил покачал головой:
— Не вариант, сегодня за руль. Но ты себе наливай, если хочешь, а я пивасик буду.
— Заметано! Но я честно предлагал.
Чокнулись, выпили. Михаил между делом вызнавал обстановку. Что, где и как. Наводил мосты, завязывал узлы.
— А что, опять вернули десантно-штурмовые?
— Ага, — осторожно ответил Михаил, поняв, что брякнул лишнего.
— Я двадцать лет прослужил в парашютном. Развалили, суки, армию! Приказа у них не было! Надо было до конца идти и всю эту сволочь к ногтю прижать. А сейчас…
Бывший сверхсрочник огорченно махнул рукой, видимо, вспомнив что-то из истории этого несчастного мира.
— Порядка нет.
— Правильно говоришь!
— Вот вы где голубчики!
— Толян, присаживайся! А то вчера…
— Да уставший был, Валерик. Миша, а ты ничего не забыл?
— Я только пиво, Нат… дядя Анатолий. Чисто голову поправить.
— Тогда ладно.
Вайсбейн покрутил носом и решил не отрываться от коллектива, налив себе из банки пива и взяв хрумкий огурчик. Через некоторое время он поторопился задать соседу остро интересующий его вопрос, ибо тот уже «наливался» до горла по новой.
— Валерик, а откуда нынче в здешней местности позвонить по межгороду можно?
Бывший десантник на миг вышел из накатывавшейся комы и четко ответил:
— Так с почты в Дубково.
— Ага, — «Анатолий» почесал отросшую щетину на подбородке. — И как туда попасть? С машиной у нас, понимаешь, нелады.
— Так бери мой мотоцикл. Только бензин с тебя!
— Да без проблем. Я тебе еще один пузырь принесу.
— Да ты что! — Валера в порыве разгневался. — Я же по-человечески!
— Так и я. Шобы назавтра было, Валерик.
Мужчина позыркал по сторонам буйным глазом и успокоился:
— Человек!
— Сможешь сей агрегат завести?
Семен, с любопытством осматривавший гараж соседа, ухмыльнулся:
— Да Миха хоть танк заведет или звездолет «Ясный сокол»!
— Танк нам не надо. А ты лучше поищи нам одежку попроще, чтобы от местных особо не выделялись.
— Счас сделаем.
Через четверть часа из деревни выехал старый «Урал» с коляской. Сидевших на нем мужиков с помятыми физиономиями и темных телогрейках можно было принять за двух деревенских, что помчали за добавкой в другое село. ГАИ в этих местах отродясь не было, участковый давно забил на службу, выезжая лишь на трупы. Так что никто не мешал голубчикам проехать десять верст по разбитому тракторами проселку.
Михаил тормознул около магазина, чтобы поддержать легенду, ну заодно прикупить свежего хлеба и сладкого к чаю. Вайсбейн тем временем метнулся к облупленному зданию почты. Он пробился сквозь толпу бабулек, безысходно ждущих завоза пенсии, и сначала сунул скучающей девушке купюру, а потом попросил сделать звонок. На его счастье, на почте остались переговорные кабинки — объедки безтелефонного прошлого местного СССР. Через пять минут гешефтмахер выскочил на улицу.
— Миша, гони обратно!
Молодой человек глянул на потемневшее лицо куратора и не стал задавать лишних вопросов. Во время езды он совершенно протрезвел и готовился к неприятному разговору. Что-то их очередной «проход» как-то не задался.
Михаил загнал мотоцикл обратно в гараж, убедился, что Валерик сладко спит на веранде, и вернулся в дом. Семен уже сервировал стол. Он успел добыть у соседа прошлогодней картошки и сделал «полевое» рагу с тушенкой.
— Хозяйственный ты парень, — похвалил Сеню Натан Иосифович и налил себе из фляжки коньяку, оправдываясь: — Это от нервов.
— Что-то случилось, дядя Натан?
— Ох, случилось, Миша.
Мужчина оторвался от еды и скорбно положил на стол руки. Глянул на пустой стопарь, тяжко вздохнул и потянулся за фляжкой.
— Дядя Натан, может, перед тем, как напиваться, вы бы сначала объяснились, — с нажимом заявил Михаил. Ситуация чем дальше, тем больше ему не нравилась. Вчерашнего смертоубийства хватило бы на самый лютый проход в объятую послевоенным беспределом копию СССР.