Чем ближе подступал вечер, тем сильнее чувствовалось напряжение, разлитое в комнате. Хели то и дело перемещалась между своей комнатой и комнатой юношей, чтобы дать выход своей тревоге. Энди хмурился, но Хайен воспринимал эту привычку девушки философски.
В дверь и окно постучали одновременно. Энди распахнул створку, пропуская Рийсу, а Хайен — дверь. За ней тоже оказалась девушка. Та самая худая но-хинка из отряда Эйке Кадзу. Она с серьезным видом передала ему записку, которую Хайен прочел, стоя на пороге. После этого он сунул бумажку в карман и вышел из комнаты следом за старшекурсницей. Теперь дело за Эйке и Микой. Охота на помощника целителя началась.
Глава 39
Ловушка
Но сначала придется разыграть пьесу, поставленную Микаэлой Сид. Идея с Эйке не была самым лучшим выходом, и Хели тоже этому противилась. Но после всего, что произошло между Хайеном и старшекурсником, юноша решился попросить его участия. Во всяком случае, воспользоваться отношением Эйке было правдоподобнее всего, что предлагала Мика. Хели, как всегда, возражала, но вынуждена была смириться с решением своего друга.
Вслед за щуплой но-хинкой юноша выскользнул из замка. У девчонки оказалась магия воздуха, причем не слабая. Выходили они под заклинанием невидимости. Плотный беловатый купол внушал уважение. В ровном белом свете своего заклинания девушка казалась особенно щуплой и худой. Когда адепты отошли на достаточное расстояние от замка, Хайен шепотом спросил:
— Ты из рода Кадзу? Как тебя зовут?
Девушка удивленно покосилась на него, но, помедлив, ответила:
— Кагета.
Слово было совершенно незнакомым, и могло быть как именем, так и фамилией. О связях с родом Кадзу его спутница предпочла умолчать, и Хайен не стал терзать ее вопросами.
Эйке ждал их за конюшней. Тусклый магический светлячок подчеркивал бледность его лица. Но в глазах но-хинца горела решимость. Приветствие он процедил сквозь зубы. Хайен спокойно кивнул в ответ. Со своей то ли родственницей, то ли просто землячкой третьекурсник обменялся парой фраз на родном языке. Затем Кагета растворилась в ночи. Эйке проводил ее взглядом, и, поколебавшись, достал из кармана белый амулет.
— Уверен? — спросил он Хайена. — Это достаточно… болезненно.
— Помню, — кивнул юноша.
Эйке неожиданно шагнул к нему и яростно прошипел:
— А вот я не помню. Хоть убей, не помню, кто заронил мне в голову мысль принести в Алый замок это.
— Мы сегодня найдем его, — напомнил Хайен. — Гайднер отправился в Золотой замок на два дня, и я точно попаду к тому типу. Мика все рассчитала.
Эйке бросил на него мрачный взгляд и отступил на шаг. И только после этого сжал в руках белый камень. Заклинание было тем же самым. От порывов ветра, которые кружились вокруг Хайена, трещали кости. Юноша видел напряжение в глазах Эйке. Тот будто ждал, что Хайен снова сорвется, и неуправляемая тьма примется крушить все вокруг.
Юноше стоило огромных усилий удержать свою магию в узде. Тонкие черные плети медленно выползали из-под его ног и сдерживали силу заклинания, не позволяя резким порывам ветра нанести вред. Правда, в некоторых местах защиту пришлось ослабить — в целительском крыле нужно задержаться.
— Терпи, — предупредил Эйке и пропустил через амулет больше силы.
От боли Хайен едва не потерял сознание. Затем ветер резко стих, и юноша мешком осел на землю, надеясь, что это выглядело достаточно натурально. В тот же миг из-за конюшни показался возмущенный Энди.
Сначала адепты тихо препирались. И совсем не для вида. Правда, вовсе не о том, о чем можно было подумать со стороны.
— Ты хватай за руки, я за ноги, — приказал Энди.
— Вот еще, — высокомерно фыркнул Эйке. — Сам дотащишь. Мне нужно к своим. Говорил, надо Рийсу брать.
— Слишком подозрительно, — буркнул первокурсник и взвалил «бесчувственного» Хайена себе на плечи.
А затем Энди пробормотал:
— Живой?
— Живее всех живых, — почти не размыкая губ прошептал Хайен в ответ. — Аккуратнее, не мешок с картошкой тащишь!
Все тело ломило, то и дело накатывала отвратительная слабость. Хайен стойко терпел. Ничего, только дайте ему уйти в сон, как он себя подлатает. Главное, чтобы клюнул помощник целителя.