Он любил эти совместные обеды, во время которых они обменивались новостями и обсуждали разные сплетни. У обоих были семьи, напряженная, отнимающая много времени работа, свой круг друзей, потому эта прочная договоренность раз в месяц обедать вместе являлась своего рода гарантией, что они не потеряют друг друга из виду. К тому же у них была приличная разница в возрасте. Эдварду в октябре исполнилось 59, а Винсенту в феврале — 43 года.
Такси остановилось напротив ресторана. Эдвард пересек улицу и вошел в ресторан «Королевский вяз». Винсент уже ждал его у стойки. Улыбаясь, они пожали друг другу руки. Братья внешне были не похожи. Эдвард небольшого роста, стройный, спортивного вида, редкие каштановые волосы, тонкое, точеное лицо, темные очки в роговой оправе. И Винсент — высокого роста, с наметившимся животиком, круглым добрым лицом и лучистыми голубыми глазами. По ярко-рыжей шевелюре в нем сразу угадывался ирландец, чего нельзя было сказать о брате.
— Я уже заказал для обоих бифштекс и пирог с почками. Ты что будешь пить?
Эдвард заказал джин, и они сели за только что освободившийся столик.
— Здесь по-прежнему лучше всего готовят бифштекс и пирог с почками, — сказал Винсент, потягивая с наслаждением «Гиннесс».
Эдвард пожал плечами:
— Кому ты это доказываешь?
Они молча стали ждать пока принесут заказ. Как обычно в обеденное время, ресторан был полон. Посетители, в основном, деловые люди и лишь несколько туристов. Гул голосов волнами перекатывался по залу. Пивные кружки, висевшие на крючках у стойки и освещаемые врывающимися через высокие окна лучами солнца, сверкали всеми цветами радуги. Карикатуры, шаржи и гравюры на стенах изображали не только знаменитого владельца этого заведения, но и не менее выдающихся друзей и постоянных посетителей. Дух в зале стоял тяжелый и густой — и от жары, и от ароматов пива, еды и сигаретного дыма. Но возбуждал аппетит — Винсент почувствовал, что проголодался. Когда принесли заказ и они принялись за еду, Винсент заказал еще один бокал «Гиннесса». А потом, когда оба довольные откинулись на спинки стульев и прихлебывали один мелкими глотками свой джин, а другой эль, Винсент весело спросил брата:
— Как тебе это удается? Ты скоро будешь выглядеть моложе меня!
— Я, например, не пью столько «Гиннесса».
Винсент рассмеялся и поднял бокал.
— Ты прав! За твое здоровье! — Он залпом допил бокал и внимательно посмотрел на брата.
— У тебя такое лицо, словно у тебя какие-то неприятности. Вы с Марджи опять не можете договориться — где проводить отпуск?
Эдвард прикрыл глаза.
— Можешь верить или не верить, но мы с Марджи в последнее время стали друг друга прекрасно понимать. — Он вздохнул. — Быть может, потому, что дети уже выросли.
— Скотти уже устроился на работу?
— Да, слава Богу. Две недели назад он получил место ассистента в Королевском колледже. Хочет стать сельским врачом и обязательно где-нибудь близ Борнмута. Ну, ему видней… Нет, с семьей все превосходно. Мы с Марджи в сентябре собираемся на три недели на юг Франции.
— В тот старый загородный дом, где вы уже однажды были?
— Точно! Но ты, все-таки, прав. И я не назвал бы это неприятностями. Скорее всего, это недоразумение или сомнения.
— Это ты и сомнения?
— Ну да, я никак не могу понять…
— Что именно?
— Ах, да, конечно. Извини. Подвинься ближе.
Винсент наклонился к нему, и Эдвард понизил голос.
— Примерно неделю назад наш сотрудник в Москве сообщил странную вещь. Бридл получил информацию, что из Москвы сюда вылетел гэдээровский агент. А за ним следит агент КГБ.
— Ну и что?
— Вот это-то и смущает: мы никак не можем понять — что бы это могло значить? Когда из Москвы приезжает гэдээровский агент, то КГБ за ним не следит. Мы зарегистрировали прибытие обоих, у нас есть их фотографии, но Хофманн — так зовут этого агента Штази — ведет себя как турист. Осматривает достопримечательности и так далее. А Мартоковский — из КГБ — ходит за ним, как собачонка. Мой нюх мне подсказывает, что здесь что-то не так, но что? Вот это меня и беспокоит.
— Тебя обычно так просто с толку не собьешь. На них разве нет досье? Или чего-нибудь, за что можно зацепиться?
— Есть, есть. Это не проблема. Мы установили за ними наблюдение. Хофманн живет в «Айвенго», а Мартоковский напротив, в «Кенилворте».
— Это возле Британского музея? А разве «Айвенго» не на ремонте?