А потом, в Гринготтсе, выяснилось, что эта же самая, плачущая навзрыд женщина, явилась там с его, поттеровским золотым ключиком наперевес и приказала гоблинам пропустить её в его Ученический сейф. Хотела забрать оттуда некоторую сумму — пятьсот галеонов, как сказал ему Грипхук — из его золота. Якобы, чтобы закупиться для него к следующему учебному году. Хорошо, что после того вечера, когда по его душу явился не-знамо чей домовик Добби, тетя Петуния спохватилась и утром сама повезла обоих мальчиков — волшебника Гарри и сквиба Дадли — в Лондон, в Косой переулок. И всё-всё с его счетами уладила — номер сейфа сменила, новый ключ к нему выцарапала…
Да-а-а. Незабываемое зрелище было. Как она высказывала гоблинам обвинения — голосом, подобным змеиному шипению — в халатности и пренебрежении интересами клиентов банка. В общем, Гари не сомневался в том, что гоблины долгое время будут ночью во сне писаться в кроватях. Или где-то в другом месте, где они спят.
Гарри вспомнил, что лишь вечером, после появления той надписи на стене коридора, в которой сообщалось, что чьи-то девичьи кости будут навечно лежать на полу в Тайной комнате, Рон и близнецы вспомнили о Джинни. И, вместо того, чтобы самим побежать искать её, звонить родителям, тормошить декана Гриффиндора, звать Аврорат с ДМП до кучи, самого министра магии Фадж, они на него — Гарри, наехали. Типа — давай, Поттер, ты у нас штатный герой. Так, что — иди, спасай нашу сестру Джиневру! А на законный вопрос Гарри почему не ОНИ, её братья, а он — совершенно посторонный мальчик, должен её спасать, они не ответили. Зависли. А потом начали обвинять его во всех грехах мира. Выражаясь, при этом, как портовые грузчики.
И Гарри обиделся. Нет, помочь он мог бы, если бы те попросили его. Вежливо. Но, заставлять, обвинять, обзывать — не-не-не! Гарри уперся рогом, крутанулся на каблуках и отправился спать, не почувствовав в себе ни капельки вины. Зачем ему, Гарри Поттеру, надо было спасать мелкую занозу, если вокруг бегает целое стадо её старших братьев? А её отец работает Главой какого-то отдела в Министерстве магии.
Эту, совершенно незнакомую ему взрослую женщину, чужую маму между прочим, зачем жалеть? Почему он должен? Кто-то из присутствующих здесь, в качестве зрителей — Дамблдор, Макгонагалл, Флитвик, Снейп, Спраут, — разве пожалели его, Гарри Поттера, маму? Ту молоденькую двадцатилетнюю Лили, свою студентку между прочим, которую все они оставили в однозначно смертельно опасной ситуации — сражаться один на один, лицом к лицу, со злым колдуном Волдемортом? Припёршимся незваным к ним домой в гости в ночь Самайна. Разве кто-то из профессоров пролил хоть одну слезинку за её так рано закончившуюся жизнь? А за Джеймсом кто плакал, кто пожалел его молодую жизнь? «Мои самые любимые ученики, мистер Поттер!», как Маккошка сказала. Фу, бля. Ну, да, не оправдал он её доверие. И что теперь, пойти броситься с Астрономической башни головой вниз? Не-е-е, не угадали, господа преподаватели Хогвартса. Да кто она ему, Минерва Макгонагал? Эта старая дева кто ему, Гарри? Который, осиротел по её же попустительству. Почему он теперь должен заботиться о её личных переживаниях? Что она сама о его сиротской жизни знает?
Ну-у-у, не сказать, что он совсем не жалеет потерявшую единственную дочь миссис Уизли, конечно. Жалеет, разумеется, ведь не из камня же он. Но в Хогвартсе одновременно с Гарри Поттером учатся и проживают не меньше двухсот девочек и девушек, чьих-то ещё дочерей. Должен ли он, сломя голову, рисковать свою жизнь ради каждой из них? И с кого ему, в таком случае, пример было брать? С профессоров? Ай, оставьте. Они, если говорить чистую правду, а не заблуждаться, не профессора толком и не учителя, а так, как бы злые приютские воспитатели. Разве нет? Кто из них, хоть однажды проявил об учениках заботу? Может быть когда их, первокурсников, отправили на отработку в Запретный лес, ночью, в полнолуние? Почему именно одиннадцатилетние дети надо было спасать единорогов от неизведанного, поедающего рогатых лошадок зверя? Не подумать, при этом, что зверь этот кровожадный не покусится на человеческих детей. Однозначно покусится и покусает. Отдельно стоит в упор вопрос, кто из взрослых, в здравом уме и с хорошим образованием — профессора же! — проводит к единорогам мальчиков? Сама профессор Макгонагалл на голубом глазу подписала приказ, назначив первокурсникам отработку. Словно отработка ночью в Запретном лесу — ЗАПРЕТНОМ, КАРЛ! — это погулять выйти. И Уставу Хогвартса и запрету директора никак не противоречит. Вот.