— Если ты хочешь обсудить именно программу по предмету, мы разумеется можем поговорить и об этом, но я все же предлагаю взглянуть на это, — директор жестом фокусника поймал из воздуха стеклянный пузырек, наполненный серебристой жидкостью.
— Так, значит, Слизнорт все же сдался? — понял я, увидев колбочку с воспоминанием.
— Не совсем… — поморщился Дамблдор. — Впрочем, это пока что не имеет значения. Важно то, что воспоминание у меня.
Дамблдор неторопливо обогнул рабочий стол, и отошёл к шкафчику, в котором стоял Омут памяти, вытаскивая древний артефакт наружу и выливая в него содержимое пузырька.
— Твоя информация подтвердилась, теперь посмотрим, что именно Слизнорт сказал Реддлу.
Он сделал приглашающий жест, склонившись над омутом. Чуть позже, это сделал и я, почувствовав, как ступни отрываются от пола… Это было навеянное ощущение, одной частью разума я осознавал, что все так же стою в кабинете на твердом полу. Другая же часть сознания быстро пролетела сквозь тьму и приземлась в кабинете Горация Слизнорта, каким тот был многие годы назад.
Немного помолодевший Слизнорт, каким я его запомнил еще со школы, с густыми, блестящими соломенными волосами и светло-рыжими усами сидел в уютном кресле с высокой спинкой. Ноги его покоились на бархатном пуфике, в одной руке он держал винный бокальчик, другой перебирал в коробке засахаренные дольки ананаса.
В отличие от Дамблдора, который предпочитал обычные конфеты с волшебной лимонной пропиткой, усиливающей вкус, которые по простому звали лимонными дольками, Гораций ценил именно эксклюзивность и символизм. Подобные лакомства, не смотря на простоту, стоили очень и очень дорого. По большей части из-за самого волшебного фрукта.
Вокруг преподавателя сидело шесть учеников, многих из которых я встречал позже. Правда тогда, когда их лица были закрыты масками пожирателей. Среди всех присутствующих неуловимо выделялся Том Реддл, на пальце которого поблескивало золотое кольцо с иссия — чёрным камнем. Видимо, это и был родовой перстень Гонтов.
Я приземлился как раз возле заинтересованно глядящего на кольцо Дамблдора, когда еще не растерявший своего шарма принц Слизерина спросил:
— Сэр, а правда ли, что профессор Вилкост уходит в отставку?
— Том, Том, если бы я и знал это, то был бы не вправе сказать вам, — ответил Слизнорт, укоризненно поводя из стороны в сторону покрытым сахарными крошками пальцем, хоть одновременно и подмигивая. — Должен признаться, я был бы не прочь выяснить, откуда вы черпаете ваши сведения, юноша; вам известно больше, чем половине преподавателей.
Реддл скупо улыбнулся, остальные присутствующие рассмеялись, бросая на него восхищённые взгляды.
— Что до вашей сверхъестественной способности узнавать то, чего вам знать не положено, равно как и до осмотрительной лести, с коей вы обращаетесь к людям, от которых многое зависит… Кстати, спасибо за ананасы, вы совершенно правы, это моё любимое…
Несколько мальчиков захихикали снова.
— …лакомство. С уверенностью предрекаю вам, что лет через двадцать вы подниметесь до поста министра магии. Через пятнадцать, если так и будете присылать мне ананасы. У меня в Министерстве великолепные связи.
Том Реддл лишь улыбнулся, остальные присутствующие угодливо засмеялись. Уже на старших курсах Редл завоевал огромный авторитет среди всех учеников, и, не смотря на то, что он был далеко не самым старшим в их компании, тем не менее явно выглядел хозяином положения.
— Не думаю, что политика — моё предназначение, сэр, — с фальшивым сожалением сказал Реддл, когда утих смех. — Прежде всего, моё происхождение не из тех, какое необходимо для подобной деятельности.
Конечно же тот не выпячивал своей принадлежности к роду Слизерин, хотя наверняка, его прямые сторонники об этом знали, судя по переглядываниям. По крайней мере более старший и знатный Эйвери, а также Лестрейндж точно знали об этом. Иначе никогда не позволили бы себе поддержать маглокровного выскочку. Впрочем, доказательств «избранности» у Редла хватало.
— Глупости, — с напускным возмущением отозвался Слизнорт, — яснее ясного, что вы, с вашими-то способностями, происходите из славного рода волшебников. Нет, вы далеко пойдёте, Том, я в своих учениках никогда ещё не ошибался…
Маленькие золотые часы, стоявшие на столе Слизнорта, отзвенели одиннадцать.
— Батюшки мои, неужто так поздно? — удивился Слизнорт. — Вам лучше идти, юноши, а то наживете неприятности. Лестрейндж, я рассчитываю получить от вас завтра утром письменную работу, иначе мне придется задержать вас в классе. То же относится и к вам, Эйвери.