— Меня беспокоят не ее военные навыки. — Хокин вздохнул. — А невинность. Она такая наивная.
— Она десятки лет варится среди подземного дерьма и демонов, да?
— Да, но меня беспокоят люди. — Он проследил, как Сьюз скрылась в здании.
— Люди? — заржал Сайфер. — Люди чертовски безобидны.
Он оглянулся на приятеля. Сайфер тоже был немного наивен.
— Она не росла как другие Мемитимы. У нее была хорошая жизнь.
Голос Сайфера стал спокойным.
— О, ужас.
— Ты не понимаешь. — Хок поднял со скамейки бутылку воды. — Младенцев-Мемитимов намеренно помещают в дерьмовые ситуации. Плохие родители, зоны военных действий, нищета… Это вызов, чтобы мы быстрее взрослели.
— Звучит так, словно все это должно превратить вас в кучку психически больных, — заметил Сайфер, взяв свою бутылку. — А вообще это многое объясняет.
С этим не поспоришь. У многих братьев и сестер Хока были серьезные проблемы, и Сюзанна частенько пыталась с ними справиться. Обычно едой.
— Ну что ж, Сьюз каким-то образом повезло провести почти идеальную жизнь. Ее любили в семье, она была популярна в школе, у нее было много друзей. Сломанные ногти были самым худшим, что с ней случалось. Она даже не ходила на свидания, не попадала в серьезные неприятности. Она жила в чертовом Без-Проблем-Сити. Затем из идиллии человеческой жизни она отправилась прямиком в тренировочный центр на Гавайях, больше похожий на спа-курорт.
Хокина отправили по распределению в Бельгию, в холодный замок с жесткими правилами. Да, он мог жить своей жизнью после пятидесяти лет обязательного обучения, но решил остаться… до тех пор, пока пару лет назад Шеул-Гра не открылся перед Мемитимом. Ну, вообще-то, он всегда был открыт для Мемитимов, желающих служить Азаготу, но Шеул-Гра был темным, мрачным, ужасным местом, в котором немногие желали оказаться, пока у Азагота не появилась его пара — Лиллиана. Теперь Шеул-Гра славится бурной жизнью, активностью и процветающим сообществом Мемитимов, не-падших ангелов и даже нескольких падших.
— Поэтому она не знает, на что способны люди, — догадался Сайфер.
— Именно. Ей не делали больно. И я вижу, что она сильно привязалась к своему праймори.
— Ты ее попечитель. Разве не можешь поговорить с посольством Мемитимов и добиться того, чтобы её сняли с этого задания?
Хокин рассмеялся.
— Не знаю, зачем вообще пытался. Получил стандартное дерьмо вроде: «К Праймори назначается определённый Мемитим по определённой причине».
— Я слышал, ты можешь попросить одно переназначение в столетие. — Сайфер в несколько глотков выпил половину бутылки и кинул ту на землю, чтобы кто-то из новеньких обучающихся ее потом поднял. На тренировочной арене было несколько урн, и Хок осознал, что из-за них молодые бойцы ненавидели жизнь. — Ты пытался когда-нибудь получить переназначение праймори?
— Нет. Никогда. — За сотни лет службы Хокину в подопечные попадалось множество настоящих отморозков, но он отлично справлялся с работой.
— Разр возвращается. — Сайфер повернулся в направлении падшего ангела. — Лучше включай голову, если не хочешь, чтобы я снова надрал тебе задницу.
Хок усмехнулся.
— Я просто предупредил. Подготовил к избиению.
А затем, когда отправит Сайфера в нокаут, он собирается навестить наименее любимого праймори и пофантазировать о том, чтобы сделать то же самое и с ним.
«Однажды, — мысленно поклялся он себе — Однажды».
* * *
Лучшее в том, чтобы в полночь закупаться в бакалейном магазинчике — блаженная тишина. А из-за чувствительности к жизненной энергии, Аврора Мерсер любила эту тишину. Но порой отсутствие активности не шло на пользу. Как сейчас, когда она несла покупки к машине. Привычный для Портленда, штат Орегон, туман застилал все вокруг так, что на расстоянии сорока футов ничего не было видно.
Аврора припарковала темно синий мерседес поближе к зданию и под фонарем, но когда открыла заднюю дверцу, занервничала, увидев черный фургон, стоящий рядом с ее машиной и блокирующий обзор из магазина… и работники магазина её не видели. Стекла фургона были затонированные.
Аврора нервно рассмеялась. Вероятно, в этой ситуации не было ничего подозрительного. Серийные убийцы не водят ничего столь очевидного, правда? Правда, же?
И все же она прибавила шагу, не заботясь ни о чем, закинула пакеты на заднее сиденье, и не важно, что продукты разлетелись повсюду. Вишню она и с пола может собрать, когда вернется домой, а в пятнах малинового сока на кремовой коже нет ничего дурного. В отличие от крови.