Жизнь под одной крышей с мужчиной, тронувшимся умом, и ребенком, начинающим вести себя, как животное, подкашивает.
Но Изабелл нет оправданий.
Ведь именно она не остановила вовремя это безумие.
От лица ОʼБрайена.
Я немного неуверен.
Немного скован.
Немного…
Блять, ни черта не это ваше херово «немного».
Открываю дверь, переступая порог дома, и оборачиваюсь, взглянув на Эмили, которая чувствует себя ещё подавленнее, чем я:
— Проходи, — стоит больше говорить незамысловатых фразочек, чтобы не дать понять ей, как неловко я себя чувствую в данный момент. Чешу пальцами переносицу, когда девушка проходит внутрь, опуская голову, будто чувствует себя виновато.
Отчего мои руки трясутся?
Я впервые привел девушку домой.
Нет, не совсем верно. Будет правильнее сказать, это первые мои отношения, и я чувствую испуг. Я напуган. Боюсь свалять дурака, показаться скованным и зажатым, как чувствую себя на самом деле. Мне уже давно стало ясно, что Эмили чувствует себя уверенно рядом с уверенным человеком. Рядом с Хоуп должен быть человек, который сможет отдавать ей свою же силу. Звучит глупо, но я вовсе не подхожу для этой роли. Посмотрите на меня? Я даже прячу свои ладони, чтобы трясущиеся пальцы не заставили девушку волноваться.
Эмили убирает локоны волос с лица за уши, снимая капюшон кофты, и с интересом рассматривая коридор:
— И когда ты собирался сказать, что живешь в доме Джизи? — я ожидал подобного вопроса, поэтому спокойно объясняю, закрывая дверь:
— Меня мало интересует её жизнь.
— Так, значит, её мать — та самая женщина, по вине которой твои родители разошлись? — девушка хмурится, а я пытаюсь составить ответ:
— Нет, у моего отца с той женщиной ничего не вышло, а потом он встретил старшую сестру этой рыжей бестии, которую ты зовешь Джизи, — поворачиваюсь к Хоуп всем телом, пряча руки в карманы штанов.
— Джойс? — девушка удивленно хлопает ресницами. — Ничего себе…
— Да, — откашливаюсь, ведь вижу, что Эмили специально заваливает меня вопросами, чтобы между нами не возникло молчания. — Кофе будешь? — шагаю к кухне, поглядывая на Хоуп, и та следует за мной, поражаясь:
— А ты умеешь его делать?
Усмехаюсь краем губ, шутя:
— Я брал уроки у Софи, — Эмили слабо улыбается, и мне становится комфортнее. — Так, — подхожу к столешнице, чтобы поставить чайник греться, — что произошло? — перехожу к волнующей меня теме осторожно, надеясь, что Эмили не оттолкнет меня из-за попыток узнать о случившимся. Девушка садится за стол, не снимает рюкзак (это так на неё похоже), уложив руки на колени, и вздыхает, когда опускаюсь на стул напротив, так же пряча ладони под стол, чтобы нервно дергать себя за край футболки. Хоуп поджимает губы, всячески избегая моего взгляда, и впервые собирает всю себя по частям самостоятельно без помощи, начиная говорить:
— Помнишь Шона? — плохое начало.
— Кхм, — откашливаюсь, начав стучать пальцем по коленке. — Лучше бы не помнил. И?
— Он говорил мне, что по вине моей матери его семья распалась. Так вот, кажется, я начинаю понемногу вспоминать, — она притоптывает ногой, замечая, что мой взгляд становится заинтересованнее. — Я помню, как застукала мою мать с отцом Джизи. Это, наверное, глупо, но мне кажется, что ко мне стали иначе относиться одноклассники, потому что все прознали о делах моей мамы. А кому хочется учиться в одном классе с дочерью шлюхи, — нервно усмехается, взглянув на меня красными глазами, так что не сдерживаю слова в себе:
— Херня. Ты тут не при чем.
— Дилан, — она перебивает. Впервые на моей памяти. — Ты сам прошел через это, а теперь представь, — ерзает на стуле, сжимая ткань кофты. — Представь, что ты учишься в одном классе с ребенком, мать которой разрушила твою семью, — она почти шепчет. — Представь, что отпрыск этого человека, из-за которого жизнь твоей матери превратилась в хаос и заставила свести с ней счеты, каждый день у тебя на виду, — мой взгляд замирает. Смотрю на девушку, лицо её напряжено. — Каждый день видеть ребенка, а возможно даже сидеть с ним за одной партой, — её голос пропадает. — Знаешь, я теперь понимаю, отчего все так ополчились на меня, и я… — пожимает плечами. — Я не могу злиться на них за это. Так вот, как бы ты поступил, будь ты на их месте?
Не могу отвести от неё взгляд. Мы смотрим друг другу в глаза, и мне кажется, что пол под ногами рушится, затягивая меня в бездну. Ты и понятия не имеешь, что говоришь, Эмили Хоуп, ведь я сейчас смотрю на него. На этого самого ребенка. И меня в который раз начинает мучить совесть. Двоякое чувство правильности, ведь с одной стороны мне должно быть противно даже рядом стоять, но с другой — это неправильно. Нельзя винить её. Дилан ОʼБрайен, ты не должен винить Эмили Хоуп.
Но, несмотря на это, мне всё равно нехорошо.
— Дилан? — слабый голос девушки возвращает меня, так что откашливаюсь, резко поднимаясь со стула, и поворачиваюсь к Эмили спиной, коснувшись ручки чайника пальцами, но руки опускаются — и я ладонями опираюсь на столешницу, согнувшись. Слышу, как скрипят ножки стула о паркет:
— Прости, — Хоуп встает из-за стола. — Я зря подняла эту тему, я не хотела тебя… Задеть, — запинается от волнения, и тогда я окончательно принимаю истину.
Эмили Хоуп не имеет никакого отношения к своей матери. В конце концов, та испоганила жизнь дочери, так что пора закрывать эту тему. У меня нет больше причин думать об этом. Нет больше права ставить их в один ряд.
Оборачиваюсь, видя страх в голубых глазах девушки, что нервно перебирает пальцами ткань кофты. Проглатываю сомнения, выдавив улыбку:
— Действительно, зря, — сжимаю губы, отрывая ладони от столешницы. — Давай, не будем об этом, — жестом предлагаю ей сесть обратно, а сам вновь поворачиваюсь к ней спиной, взяв одну кружку, чтобы сделать кофе.
Но я хорошо понимаю, что Эмили не глупа. Она заметила, что я проигнорировал её вопрос. Надеюсь, она больше не станет его поднимать, ибо мне нечего дать ей в ответ.
Дверной хлопок и быстрые шаги. Я резко поворачиваю голову, уставившись на Джизи, которая замирает в дверях кухни, остановив свой взгляд на Эмили, и та вновь поднимается со стула, так же не сводя с неё внимания. Рыжая бестия выглядит ужасно: её тушь размазана, отчего под глазами образованы огромные круги, волосы растрепаны, кажется, в них даже запутаны сухие листья, яркая помада стерта на половину щеки, а пуговиц на тонкой блестящей кофте явно не хватает, ведь девушка сжимает ткань, чтобы та не оголила её грудь, короткая джинсовая юбка в грязи, словно девушка валялась на земле. Я… Я впервые вижу её такой. Её напуганное выражение лица, и страх возник не в тот момент, когда в поле её зрения попала Хоуп. Джизи уже вбежала в дом со своим хаосом, а присутствие Эмили лишь усугубило её состояние.
И я бы никогда, ни за что бы не подумал, что сделаю это.
— Что с тобой произошло? — грубо спрашиваю, отчего девушка вздрагивает, бросив на меня короткий напуганный взгляд, после чего уносится прочь, судя по шагам, вверх по лестнице. Продолжаю смотреть в сторону двери, хмуря брови, и поворачиваю голову, держав руках чайник. Вижу, что Эмили на секунду опускает взгляд, после чего внезапно стремится в сторону коридора, вынудив меня повысить голос:
— Эмили, стой… — запинаюсь, поставив чайник, и обжигаюсь. — Черт возьми.
От лица Хоуп.
Выбегаю с кухни, не оборачиваясь на зов Дилана, и спешу к лестнице, поднимаясь на второй этаж. Благо мне раньше доводилось здесь быть, так что знаю, куда идти. Выхожу на второй этаж, хмуро оглядываясь, и слышу шум воды, что доносится со стороны ванной комнаты. Направляюсь в ту сторону, пока Дилан поднимается за мной:
— Эмили, что ты собралась делать, черт возьми?! — зол, ведь я не даю ответа, подбегая к двери ванной комнаты, и хватаюсь за ручку, распахивая. Помню, что, странно, в доме Джизи ни в одной комнате нет замка, кроме кабинета родителей. Рыжая девушка резко поворачивает голову, большими глазами смотря на меня. Она пытается смыть водой макияж. Стою за порогом, переступая с ноги на ногу, и понимаю, что голос пропадает. Джизи не хмурится. Она обескураженна: