Дилан проходит через задние ворота, там где стоит пустой бассейн, и спокойно идет вперед к запасному выходу, а я оглядываюсь по сторонам, невольно веду себя тише. Думаю, это уже вошло в привычку, так что самой неловко от этого. Хотелось бы мне быть хоть капельку похожей на Дилана-мне-на-всех-плевать-ОʼБрайена. В такие моменты даже завидую его умению «сохранить лицо». Трудно понять, о чем он думает всё это время, пока мы молчим. Вряд ли у него в голове перекати-поле или мартышка в безумной шляпе, бьющая музыкальные тарелки друг о друга. Хоть он и посмеется над мои предположением, если когда-нибудь услышит его, но я считаю, что он выглядит умным.
Только выглядит?
Как он выглядит в целом?
Мне становится не по себе. Настолько сильно ухожу в себя, что забываю, что нахожусь на подобии минного поля. Но поставленный вопрос просто сшибает меня с ног. Я ведь никогда особо не рассматривала его. Да, у него карие глаза, да, бледная кожа, да, выглядит так, будто только слез с героина (думаю, над этим он бы точно посмеялся), но всё-таки, что ещё?
Стоп. Почему я вдруг думаю об этом?
Стоп. Почему я вообще вожусь с ним?
Нет. Почему он водится со мной?
Мне нравится его спокойствие и гадкая для других непоколебимость. Нравится то, что он любого собеседника, вне зависимости от возраста и пола, способен заткнуть. Нравится, что общается со мной, как с нормальной. Нравится, что не смеется над тем, что считают убогим во мне другие. Нравится, что не считается со мнением остальных, привыкнув делать выводы о человеке, опираясь исключительно на свое мнение.
А что такого во мне? Да, быть может, Дилан не тянется к обществу, но к чему заводить общение со мной? Уверена, что компания, состоящая из Джизи и остальных одноклассников, куда больше подошла бы ему.
Так, что во мне такого?
Меня не отпускает ощущение, что всё это происходит от скуки. Ему нечем заняться, вот и решает убить время. Он. Смеется. Надо мной.
— Э-ми-ли, — ОʼБрайен щелкает пальцами, возвращая меня к реальности, так что дергаю головой, поспешив к крыльцу, на котором уже стоит парень, придерживая дверь. Мне приходится серьезно побороться с собой, чтобы войти первой, всё-таки, не люблю, когда позади меня кто-то есть.
***
Дилан переступает порог, но останавливается на секунду, окинув взглядом тех, кто сидит в тени деревьев, куря. Парни. Их он не знает, но, судя по их недоброму взгляду, они знают Хоуп, которую обделили своим вниманием, пока та плелась позади. ОʼБрайен пересекается взглядом с одним из них и ухмыляется, проходя дальше, ведь понимает, что в какой-то степени к нему теперь относятся так же, как к Эмили.
Не зря его предупреждали и просили не возиться с Хоуп, но, что поделаешь? Чем больше Дилан вызывает раздражения и негодования у окружающих, чем больше убеждается в том, что его действия сводят всех с ума, тем сильнее хочет противоречить. Этого в нем не изменить. К сожалению.
***
Не удивительно, что Дилан проходит первым в класс. Я даже не сомневаюсь в том, что он рассчитывает вызвать как можно больше раздражения со стороны учителя, ведь он не просто является в головном уборе, а ещё и со скейтом в руках. И пахнет от него никотином, так что… Комбо.
ОʼБрайен не оборачивается даже тогда, когда мужчина у доски с указкой в руках начинает ругать его, но стоит мне зайти следом, как его внимание перескакивает на меня. Если честно, хорошо. Мне не по себе от того, что Дилану приходится терпеть это. Хотя, кто знает, как он на самом деле относится к происходящему?
— Хоуп! Какого черта ты опаздываешь?! — кричит. Сразу. Если с остальными он строг, то со мной безумен. И прежняя я тут же возвращается. Опускаю голову ниже, стараясь не пропускать через себя крик учителя и взгляды одноклассников, которые начинают оборачиваться, ерзая на своих местах. Даже Шон у доски забывает о своей задаче, уставившись на меня. Невольно тянусь пальцами к бегунку кофты, застегивая, хотя мне и без того жарко.
— Если ты смеешь опаздывать, то уверена в своих знаниях, — утверждает, стукнув указкой по столу. — К доске, Хоуп, — склоняется над столом, грубо листая журнал, пока я добираюсь до своей парты, тихо, но тяжело вздохнув. Дилан смотрит в сторону учителя, садясь на то место, которое обычно занимаю я с тех пор, как он поступил к нам, но теперь парень оставляет место рядом у окна свободным, так что теряюсь. Впервые за всё это время настолько сильно, что пару секунд топчусь на месте, не зная, куда податься. Значит ли это, что ему не охота сидеть со мной? Почему он внезапно пересаживается на мое место?
— Хоуп! — учитель «визжит», поворачиваясь к Шону. — Садись, тебе повезло сегодня.
Парень бросает мелок на стол, направившись к своей парте. Он проходит мимо меня, толкнув плечом:
— Чё встала? — да, сил он не жалеет, так что хватаюсь рукой за первое, что попадается под неё. И, к моему сожалению, это не угол парты, даже не спинка стула. Это плечо Дилана, который хмурит брови, сначала бросив взгляд на мою руку, потом медленно подняв его на меня, заставив мои коленки подкоситься, но после резко поворачивает голову, уставившись на Шона, который уже занимает свое место. Убираю руку, дергаясь от крика учителя, который жалуется, что я задерживаю всех, так что рассчитываю на удачу и кладу рюкзак на то место у окна, которое постоянно занимает Дилан. Занимал.
Не смотрю на парня, спеша к доске, хотя понятия не имею, что мне нужно делать. Передо мной непонятно написанная задача. Еле разбираю почерк, мысленно уже вешаясь прямо здесь у всех на виду, ведь понятия не имею, как решать эту ересь. Тем более под крики учителя решать ещё тяжелее.
***
Все смотрят. Она чувствует это спиной, каждой клеткой своего тела. Ей приходится иногда бросать взгляд назад, чтобы, по просьбе учителя, смотреть на него, ведь тот считает, что неуважительно стоять к старшим спиной, особенно, когда тот высказывает свое недовольство. Но все его слова Эмили уже слышала. И не раз. Она заставляет себя изо всех сил не поддаваться, старается не думать о внешнем давлении, чтобы справиться с дрожащей рукой и путающимися мыслями. Ей нужно просто решить, тогда её оставят в покое. На какое-то время.
Девушка вновь поворачивается голову, чтобы взглянуть на мужчину, но вместо этого видит Дилана, который сидит, сутулясь, держит руки согнутыми в локтях на столе и хрустит пальцами. Голова повернута в сторону соседнего ряда. Эмили успевает проследить за его взглядом, прежде чем отвернуться к доске.
ОʼБрайен смотрит на Шона. Тот смотрит в ответ, начиная нервно стучать ручкой по столу. Хоуп хмуро всматривается в условия задачи, но отвлекается, как и учитель, когда слышит охрипший голос Дилана:
— Выйдем, покурим?
Эмили оборачивается, видя, как довольно ухмыляется ОʼБрайен, ведь Шон первым отводит взгляд. Учитель открывает рот от возмущения, переполнившего его до краев:
***
— Совсем сдурел, Дилан?! — стучит указкой по столу, но почему-то вздрагиваю я.
— Позвольте, мистер ОʼБрайен, — Дилан перегибает палку… Даже мне это ясно, но парень наоборот получает удовольствие. Только сейчас понимаю это. Он словно нуждается во всеобщей ненависти, злости, обращенной в его адрес. Если меня это угнетает, то его — наоборот.
— К доске, — рычит учитель, вырисовывая мне в журнале двойку. — Посмотрим, как сейчас заговоришь со мной, — шепчет, и только мне слышна его злость. Обнимаю себя руками, топчась на месте, пока учитель не кричит на меня:
— Пшла на место!
Будто я — уличная шавка, не достойная даже дышать тем же воздухом, что все вокруг. К слову, остальные притихли. Никто не хочет попадаться под горячую руку.
Опускаю голову, перебираю ногами, идя к партам, и, кажется, не успеваю даже осознать то, что происходит в следующую секунду. Удар. Короткий, но резкий, довольно больной. Поворачиваю голову, остановившись, и поднимаю большие глаза на учителя, который… Который ударил меня по спине указкой. Все молчат. Лишь мужчина тяжело дышит, смотря в свой журнал и вновь что-то записывая. Мои губы раскрываются, начиная дрожать, но не от обиды или накативших эмоций. Нет. Я понятия не имею, что сейчас чувствую, именно поэтому продолжаю стоять без движения.