— Это «роскошь», за которую хозяин бара выплачивает кредит, — кивает головой. — Покажи ей, — обращается к Дилану, и тот вновь бросает на меня взгляд, после чего слезает со стула. Немного неуверенно следую за ним, садясь за тот стол, который выбирает парень:
— В баре и без того играет музыка, но если тебе охота побыть одному в шумном заведении, то можно воспользоваться этим, — он протягивает мне одну пару наушников, а себе на шею надевает вторую, начиная что-то нажимать на аппарате, который напоминает большой плеер. Разглядываю в руках крупные наушники, взглянув на Дилана, и тот кивает головой:
— Надевай, — и натягивает на голову свои, оставляя одно ухо открытым, после чего нажимает кнопку со стрелочкой. Я надеваю, невольно дернувшись, ведь музыка заиграла громко, так что парень делает тише, двигаясь на стуле напротив. Держу пальцами большие наушники, уставившись в стол, и начинаю улыбаться, когда неизвестная мне песня становится громче благодаря голосу певца. Поднимаю глаза на Дилана:
— Что за песня? — я не слышу своего голоса, поэтому не знаю, как громко говорю, но, судя по тому, что парень вновь усмехается, делаю я это довольно громко. Он качает головой, видимо, сам не знает.
Опускаю голову, поставив локти на стол, и продолжаю слушать слова, не в силах контролировать улыбку, что так и лезет на лицо при припеве. Мельком поглядываю на занятого своим делом Томаса, убеждаясь в том, что внешность очень даже обманчива. Этот парень довольно сильный. Мне так кажется.
Поворачиваю голову, замерев, когда замечаю, что Дилан щурится, уставившись на меня. Проглатываю ком в горле, пытаясь скрыть напряжение, ведь чувствую себя неловко. Нет, не некомфортно, а именно неловко. Одолевает смущение, не дающее контролировать эмоции на лице. Нервно стучу пальцами по наушникам под ритм музыки, расслабляясь, когда вновь близится припев. Мне кажется, именно он — фишка каждой песни. Без хорошего припева, который обязательно должен вызывать мурашки на коже, и песни нет в целом. Но сейчас мои мурашки вызваны не только хорошим голосом певца, который поет о черном кофе и морском бризе. Меня тревожит то, что мы с ОʼБрайеном уже больше минуты сидим вот так молча и смотрим друг на друга. Мне непонятно его выражение. Лицо парня расслаблено, он не хмур, как обычно. Он не щурит веки, не сжимает губы. Он вполне спокоен. Просто смотрит. Как и я. Ерзаю на стуле, немного наклонив голову к плечу. Дилан наоборот немного вскидывает подбородок, так же шевелясь, но взгляда не отводит. Мне не хочется этого делать, но я шевелю губами, хотя вслух ничего не говорю: «Что?».
«Ничего», — Дилан так же безмолвно отвечает, переплетает пальцы рук в замок и кладет его на стол рядом с плеером. Смотрит. Думаю, я уже свыклась с той мыслью, что могу так долго удерживать с кем-то зрительный контакт. И мне это нравится. Я будто раскрываюсь, становлюсь живой. Такой, как все. И в этом нет ничего странного.
Припев. И я вновь не сдерживаюсь, улыбаясь, но тут же подношу пальцы руки к губам, прикрывая их. Немного опускаю голову, но украдкой продолжаю посматривать на парня, который покусывает внутреннюю сторону щеки, быстро скользнув кончиком языка по нижней губе. Его взгляд становится напряженным, но не хмурым. Его что-то явно тревожит, но вряд ли мне удастся узнать о его переживаниях. Дилан замкнут в себе. Возможно, то и есть его верный способ выжить в этом мире.
Убираю руку ото рта, ведь музыка становится тише. Вскоре кончится. Жаль, надо узнать, что за песня. Уж больно приятна на слух.
Резкая смена «пластинки» — и в ушах знакомая мне с детства мелодия, после чего я слышу голос Майкла Джексона и не могу сдержать смех. Смеюсь, а Дилан наблюдает за мной, улыбаясь краем губ. «I am bad» — мне нравится эта песня, но у неё совсем другой мотив. Не то, что у предыдущей песни, и такая смена настроения просто веселит меня. Краем глаза вижу, что Томас приближается к нам, взяв у другого столика стул, поэтому снимаю наушники и, видимо, делаю это внезапно, так как Дилан, который всё это время смотрел на меня, вздрагивает, хоть и незаметно, так же снимая с себя свои. Откашливается, нажав на кнопку «стоп», и смотрит на Томаса, который садится сбоку от нас:
— Хорошие товарищи не бросают в беде, — звучит забавно от человека с половой тряпкой на плече. Я облизываю сухие губы, бросив взгляд в сторону Дилана, и буквально перестаю дышать, замечая, что он так же бросает на меня короткий взгляд, вновь обратившись к другу:
— Поверь, уборка — не моя сильная сторона, — кивает на меня. — И она так же не сильна. Видел бы ты её комнату.
— Хватит оправданий, — с важностью просит Томас, положив голову на сложенные на столе руки. — Где рассчитываешь гулять, пока домой нельзя?
ОʼБрайен думает. Поднимает бейсболку, почесав макушку, и хмурит брови:
— Есть одно место, но ехать далековато, — моргает, окидывая нас взглядом. — Не хотите на пару дней в Сент-Дейвидс заехать?
— В Сент-Дейвидс? Далековато. Примерно четыре-пять часов езды на машине по одной из трасс, — Томас удивленно уточняет. — А кто у тебя там?
— Бабушка. Если на поезде, то больше. Там по М4 за четыре часа добраться можно и то, если без пробок, — складывает руки на столе, сутуля плечи, и оценивает мою реакцию. А до меня только доходит, что я тоже приглашена, поэтому теряюсь, тут же качая головой в знак отказа, поэтому Дилан хмурится. — Напомню, что у тебя ни воды, ни электричества нет, — и его слова заставляют задуматься. Я не боюсь их. Это точно, но пока мое отношение нельзя сравнить с доверием, но… Моя мать неизвестно где, и неясно, когда решит вернуться, так что…
Поглядываю на парней, которые спокойно обсуждают идею отдохнуть у моря. Кажется, для них это вполне обыденно, но не для меня. Я никогда не покидала город. И уж тем более не ездила куда-то с друзьями.
— Ну, не знаю, — Томас наигранно хмурится. — Не думаю, что наши отношения дошли до той стадии, когда уже можно знакомиться с родными, — усмехается, когда Дилан закатывает глаза, вновь взглянув на меня:
— Поедешь? — опять-таки, в лоб. Без лишних слов. И мне трудно принять решение вот так быстро. Мне нужно время. Но его нет.
— Я еду, — без задней мысли и со спокойным лицом принимает приглашение Томас. — Своим ходом, так?
— Хочешь, чтобы я у отца тачку угнал? — ОʼБрайен переводит внимание на друга, и у меня есть время. Есть секунда, чтобы сразиться лицом к лицу со своим страхом.
Мне безумно интересно. Хочется увидеть что-то новое, ведь я всю жизнь брошу по одному маршруту: школа — дом — магазин. Мне правда хочется…
— Ну? Там есть еда и душ, и электричество, — Дилан почему-то долго выговаривает последнее слово, поэтому Томас смеется над ним, а я потираю мокрые ладони, нервно бегая взглядом по столу.
Мне чертовски страшно. Но мамы нет. Никто не станет мне запрещать или указывать. Да, пропущу школу, но уж лучше так, чем терпеть одноклассников, выживая до выходных. Никто не узнает. Мама не узнает.
Мне безумно интересно.
Но боюсь, что пожалею об этом.
========== Глава 18. ==========
У тебя есть время быть счастливым.
Пользуйся этим
У Дилана интерес. Он как может скрывает это, но без остановки наблюдает за поведением Хоуп, которая сидит рядом на сидении в практически пустом поезде. Раннее утро, солнце только поднимается из-за горизонта. Оно теплое. Теплее, чем обычно, и девушка ощущает это кожей лица. Прикладывает ладонь к стеклу, живыми, горящими глазами разглядывает пейзаж за окном.
Как она поведет себя в другой среде? Сможет ли понять, что не везде люди агрессивны по отношению к ней? ОʼБрайен начинает искать ответы на эти вопросы, параллельно с этим разглядывает девушку, но уже совершенно под иным углом: её бледная ветровка гармонично смотрится с такой же бледной кожей, небольшой черный рюкзак на коленях, обтянутых черными джинсами. Волосы все так же в беспорядке, но без этого хаоса Хоуп — была бы не Хоуп. Эмили сидит вполоборота к окну, наблюдая за тем, как светлеет и краснеет темное небо, и выглядит она настолько расслабленной, что Дилану охота ткнуть её пальцем и поинтересоваться о самочувствии. Уж больно привык к вечно нервной мямле, дергающей свои волосы. Томас хоть и кряхтит как старый дед, но всё-таки держит у себя Засранца, пытаясь найти с ним общий язык. Русый парень сидит с другой стороны от Хоуп, изредка прося её забрать котенка, но Дилан тут же дает щелбан, отбивая все желание вообще говорить.