Ей охота коснуться.
Не поднимает глаз, и без того знает, что Дилан сверлит в ней дыру взглядом, поэтому начинает поглаживать пальцами участок кожи на его руке, который краснеет, выдавая реакцию на неслабые пощипывания девушки. ОʼБрайен делает шаг обратно, к ней, крепко держась одной рукой за стену рядом с её головой, чтобы не потерять равновесие, ведь теперь его голову кружит совершенно иное чувство. Он не настолько пьян, чтобы теряться в пространстве, но сейчас голова такая тяжелая, словно он выпил двойную дозу того, что успели запихнуть в себя Томас и Эмили. Кто-то заикается о контроле? Свободной рукой Дилан касается пальцев ладони Хоуп и скользит вверх, отчего волоски на коже девушки становятся дыбом, и ОʼБрайен улыбается, когда нащупывает её мурашки. Пальцами сжимает предплечье, сгибая ту руку, которой опирается на стену, в локте, чтобы подобраться ближе к девушке, которая глубоко втягивает воздух через рот, наоборот прижимаясь к стене спиной. Эмили дрожит от приятной вибрации внизу живота и вздрагивает, как-то грубо вонзив пальцы в плечо Дилана, щупая горячую кожу. Приподнимает голову, но взгляд не осмелится. ОʼБрайен сутулится, прижимаясь лбом к её лбу, надавливая, отчего голова Хоуп запрокидывается, касаясь стены. Девушка выдыхает горячий пар, который касается губ парня. Его рука поднимается выше, к плечу, к тонкой шее, которую он, наверное, сильно сжимает пальцами, но от этого веки Эмили прикрываются. Удовольствие. Дилан прижимает ладонь к скулам девушки, надавливая, и проглатывает комок в горле, немного наклоняя голову, так что теперь прижимается носом к её щеке, сжав веки, когда Хоуп обеими руками вцепляется в ткань его футболки, слегка прогнувшись в спине. Ловят каждый вздох друг друга губами. Ощущают приятную щекотку внизу живота, в ногах, от которой охота тут же свалиться без сил. Впитывают друг друга. Пробуют. От неё пахнет ликером, от него вином. Сладким. Вкус всё ещё оседает на губах, и девушка дрожащей рукой тянется к лицу, пальцами осторожно касается края его губ. Во рту её моментально становится сухо. Дилан проникает пальцами в её темные волосы на затылке, открыв глаза, и сжимает зубы, немного отстранившись от её лица. Смотрит в глаза, а взгляд Эмили так и не поднимает, продолжая крепко держаться за футболку ОʼБрайена, который подходит вплотную к ней, окончательно прижав к стене, не дает девушке вдохнуть полной грудью. Дилан наклоняется, повторно, а Хоуп поднимает голову выше, когда понимает, что больше не стерпит этой «пытки».
Но нет. Эмили резко отворачивает голову, в последнюю секунду трезвеет, зачем-то нагружая свое сознание теми мыслями, которые гнетут её уже давно, она вновь пропускает их сквозь разум, вспоминая, кем является.
Жалкая Эмили Хоуп.
Нет. Нет никакой Эмили.
Есть только Хоуп.
Отпускает Дилана, даже слегка отталкивает, но тот даже не шевелится, отпрянув. Хмуро смотрит на девушку, которая растерянно моргает, вырываясь из забытья, и шатается, делая шаг вниз, со ступеньки. ОʼБрайен даже не поворачивает голову. Он пялится, как идиот, в стену, скрипя зубами, пока не сжимает губы, слыша голос Томаса, который выходит из гостиной:
— Черт, я сейчас прямо здесь свалюсь, — смеется, а Эмили пытается улыбнуться ему так же широко, как и до этого, и хватает с пола бутылку Дилана, делая пару больших глотков, чтобы разогнать все те ощущения, что теперь терзают её внутри. И она вновь может громко смеяться. Но уже притворно:
— Мы не смогли поднять стол выше двух ступенек.
Томас шатается, в недоумении смотрит на неё:
— А захер мы вообще это делаем? — и они оба заливаются смехом.
Дилан моргает, цокая языком, и прижимается лбом к холодной стене, резко оторвавшись от нее, и поворачивается к подходящему Сангстеру:
— Ты в порядке? — чешет переносицу, а Томас машет рукой:
— Мне хорошо. А вот моему желудку — нет, — поворачивается лицом к Эмили. — Где я могу поспать? — видимо, он вовсе забыл, что они решили улечься в комнате матери Хоуп, так что ОʼБрайен пользуется этим, перебивая замявшуюся с ответом Эмили:
— Ложись в комнате её мамы, — сам спускается вниз. — Я посплю на диване. А у неё есть своя комната, — шепчет, ворча, и поправляет бейсболку на голове, быстро пропадая за дверью гостиной. Эмили смотрит в сторону ушедшего, скользя языком по сладким губам, и морщится, потирая веки пальцами, ведь комната перед глазами качается. Томас зажимает нос:
— Только не опять, — вздыхает, взглянув на Эмили. — Что с ним? Расстроился, что силенок поднять стол не хватило? — улыбается, но натянуто, ведь не очень хорошо себя чувствует. Хоуп качает головой, но осторожно, без резких движений:
— Не волнуйся. Иди спать, — видит, как с кухни выходит котенок, поэтому спешит к нему, взяв на руки. Томас смотрит ей в спину, медленно поднимаясь по ступенькам, и разворачивается, нахмурив брови. Улыбка больше не озаряет его лицо, ведь всё должно быть так, как он предполагает.
Тогда он сможет уйти.
Но больше ему не хочется толкать этих баранов друг к другу.
Эмили гладит Засранца по мордочке, переводя взгляд в сторону двери, что ведет в гостиную, и слышит, как Томас продолжает подниматься на второй этаж. Мнется. Она не хочет трезветь. Сейчас ей необходимо немного тумана в голове, чтобы вновь «забыться», отпустить эти чертовы мысли, которые всё портят. Буквально всё — Дилан сделал шаг. Большой шаг. Нет, он полностью открылся перед ней, но теперь она отвергла его, как тогда он оттолкнул её. Хоуп делает глубокий вдох, и выдыхает, решая использовать оправдание самого парня, когда тот заглядывал к ней в комнату. Девушка походит к двери в гостиную, аккуратно открывая, и заглядывает в темное помещение, сразу же привлекая внимание Дилана, который сидит на диване, всё так же роясь в конвертах. Они ему мало интересны, но он просто обязан чем-то себя занять, чтобы не сорваться. Смотрит на Эмили, но та не видит в его взгляде злости. В нем «ничего». Абсолютная незаинтересованность, и с таким выражением лица Дилан отворачивает голову, продолжая изучение счетов. Хоуп откашливается, прикрывая за собой дверь, и медленно шагает к дивану, держа котенка в руках:
— Он сидел под дверью, — лжет. — Видимо, к тебе хотел.
Дилан смотрит на Засранца, но не на Эмили, и вздыхает, с прежним равнодушием говоря:
— Оставь его здесь, — распаковывает следующий конверт, отбрасывая в сторону. Девушка стоит на месте, сжав дрожащие от неловкости губы. Моргает, и терпит внутреннюю борьбу с собой, после чего осторожно подходит ещё ближе, опустившись на край дивана. Слышит обреченный вздох со стороны ОʼБрайена, но прикрывает глаза, стараясь не воспринимать это, как его нежелание видеть её. Эмили должна помнить, что сама оттолкнула его. И ей всё исправлять.
— Что ты делаешь? — начинает издалека, и Дилан отвечает резко:
— Твоя мать оплатила счета, — бросает конверты на пол, забывая, что столик так и стоит на лестнице.
— Правда? — Хоуп могла бы изобразить больше удивления, но в последнее время всё связанное с матерью вызывает мало восторга. Девушка цокает языком, ощущая привкус горечи:
— Хорошо.
Дилан оставляет без ответа. Он продолжает свое дело, игнорируя присутствие Эмили, хотя это дается тяжело. Девушка нервно ерзает на диване, незаметно придвигаясь ближе, и поворачивает голову в сторону парня, изучая его профиль. Радуется, что в данный момент действовать ей помогает алкоголь, так что она не зажимается в себе, правда, особой уверенности не ощущает. ОʼБрайен нервно стучит пальцами по коленке, изучая очередной конверт:
— Иди спать, — устало просит.
Но Эмили не хочет просыпаться в пустом доме, ведь Дилан наверняка сейчас уйдет. Она не может испортить, не может вернуться на ту стадию, когда избегала его, поэтому двигается ближе, не обращая внимания на то, как сжаты зубы парня, который сутулится, хмуро смотря на текст, что напечатан на бумаге. Он его не воспринимает, не читает. Не может, поэтому тупо пялится в одну строчку, пока краем глаза видит, как Эмили подсаживается ближе, уже касаясь своей коленкой его. И мурашки несутся по спине. Дилан чувствует себя настоящим кретином, и ему не хочется вновь ощутить, как в груди разгорается пожар, а сердце замирает от желания.