Хоуп поддается вперед, медленно, горячим дыханием касается кожи щеки Дилана, который напрягся, но не дергается, не поворачивает голову. Ждет. Эмили немного опускает голову, наклоняя её набок, и судорожно вздыхает, сжимая пальцы рук в кулаки, пока Засранец урчит на коленях. Девушка облизывает губы, сильнее прижавшись своей коленкой к ноге парня, а тот наклоняет голову ниже, взглядом скользит в сторону Хоуп, но успевает взглянуть на неё уже после того, как её губы касаются кожи его шеи. И тяжелый выдох лишает воздуха. Полностью. Дилан моргает, резко повернув голову в сторону Эмили, которая не отстраняется достаточно далеко, наоборот держит небольшое расстояние, чтобы чувствовать сбившееся дыхание парня на своей коже лица. ОʼБрайен не хочет этого понимать, но осознание приходит мгновенно.
Ему хочется прикоснуться к ней.
Вновь почувствовать, как бьется её пульс на шее, когда он сдавливает её пальцами, притягивая к себе, принуждая к ответу на его действия. От одной мысли о том, как Эмили тяжело вдохнет ему в губы, под ребрами начинает ломить. И эта боль потрясающая. Дилан желает ощутить её, ощутить Хоуп. Прямо сейчас.
Он не смотрит в глаза девушке, только на её губы, и уже неуверенно поддается вперед, чуть было не потеряв рассудок, когда она приоткрывает губы, вздохнув. Эмили не шевелится. Больше не сбежит. ОʼБрайен нервно сжимает губы, но расслабляет их, аккуратно касаясь губ девушки, которая втягивает воздух через нос, дернув плечами от колкой боли в груди. Что-то взорвалось от такого легкого касания, после которого Дилан сжимает губы, немного отпрянув, будто ожидая негативной реакции со стороны Эмили, но та остается без движения, поэтому парень вновь приближается к её лицу, уже не так скованно целует её губы, но вновь отстраняется, думая, что Хоуп вот-вот должна среагировать.
Но ничего не происходит. Девушка еле заметно дрожит, все внутренние органы сжимаются, когда Дилан смотрит ей в глаза, поднося одну ладонь к шее, и вновь наклоняется, действуя куда требовательнее, чем до этого. Эмили напряженно прижимает руки к животу, а Засранец соскакивает с колен, когда ОʼБрайен двигается ближе, свободной рукой касаясь её колена. Хоуп прикрывает глаза, неуверенно отвечая на поцелуй, но её одолевают сомнения в том, что она делает. Пальцами впивается в шею Дилана, который напирает, заставляя её немного откинуть голову, поднять выше. Его ладонь поднимается к её бедру, а поцелуй углубляется, ведь Эмили делает вдох через рот. Девушка запускает пальцы в волосы парня, задевая его бейсболку, и громко дышит носом, чтобы не возникала потребность в прекращении. ОʼБрайен притягивает её за шею ближе, чувствуя, как одна из рук Эмили скользит по его груди, отчего желание начинает рвать внутренности на части. Хоуп горит. Под кожей жар, в голове беспорядок. Голова кружится от духоты, а Дилану не хватает кислорода, ведь он не может дышать одновременно с этим. Он впервые кого-то целует, поэтому даже представить не мог, что в этот момент происходит внутри, и сейчас он не готов к этому. Морально он весь отдается, но физически совершенно не подготовлен, так что отстраняется, заставив рвано дышащую Эмили распахнуть горящие еще невиданным огнем глаза. ОʼБрайен глубоко и медленно дышит, устало прижимаясь лбом к макушке девушки, которая немного опускает голову, утыкаясь носом в его ключицы. Не моргает, смотрит, оценивает свои ощущения, которые буквально сводят тело с ума. И ни один, ни второй не может погасить это, убрать, ослабить, поэтому ноющая боль продолжает терзать грудь, но вместе с ней приходит успокоение.
Такое приятное умиротворение, которого так сильно им не хватало.
***
Близится вечер, на дворе зима, так что темнеет намного раньше. Парень продолжает сидеть в холле, вовсе наплевав на просьбу и расспросы со стороны медсестер. Он будет сидеть здесь всё положенное время и только потом уйдет. Но завтра вновь вернется, надеясь встретить эту суку и заставить её пропустить его.
— Парень, — голос издали. Он поднимает хмурый уставший, совершенно опустошенный последними событиями его жизни взгляд, не сразу находя того, кто зовет его. А с чего он вообще взял, что обращаются к нему? Потому что он здесь один сидит. Мужчина в очках и белом халате стоит у приоткрытой двери, куда входить посторонним воспрещено без заявления, и хмуро смотрит на парня:
— Иди за мной, — строгий взгляд изучает лицо надоедливого гостя, который поднимается со скамьи, большими шагами направившись в его сторону. Мужчина оглядывается по сторонам, зная, что это не по правилам, но его задача — помочь пациенту, и если для этого требуется нарушить подписанные им требования к работе, то пускай.
Этот человек работает для других.
Парень хмуро смотрит на него, недоверчиво щурясь, но проходит в коридор, после чего доктор закрывает железную дверь, обратившись к нему:
— Я — Харисфорд, лечащий…
— Я знаю, кто вы, — как-то грубо.
— Хорошо, — мужчина снимает очки, взглянув на измотанного парня. — Твое имя?
Парень мнется, оглядываясь по сторонам, и вытирает ладонью мокрые губы, откашлявшись:
— ОʼБрайен.
— Итак, ОʼБрайен, — доктор немного сморщился. — Предупреждаю: тебе не понравится то, что ты увидишь.
Светлое утро уже заглядывает в холодную пыльную комнату. Ветер врывается сквозь приоткрытые окна, ведь ночью после выпитого алкоголя всем стало резко душно.
Дилан ворочается на кровати, раньше всех ощущает на себе давление, боль в голове и чувство тошноты, так что ворчит, переворачиваясь набок. и автоматически начинает прокручивать весь вчерашний день, ощутив, как в горле встревает ком. Распахивает глаза, чувствуя, как кто-то ворочается рядом, и смотрит в спину Эмили, внезапно понимая — это не гостиная. И не её комната. Резко, зря конечно, поднимается на руках, уставившись на Томаса, спящего по другую сторону спиной к девушке. Да, это комната матери Хоуп.
Господи, они всё-таки сделали это? И самое странное, что Дилан совершенно не помнит, как они с Эмили поднялись сюда. Его мозги окончательно вышибло после…
Мысли замолкают. Он падает обратно на подушку, прекращая шевелиться, когда слышит, как в унисон ворчат Томас и Эмили. Девушка переворачивается на живот, ткнувшись лицом в подушку. Её темные, словно угли, волосы разбросаны, спутаны, а сонное ворчание звучит тихо и больше напоминает мяуканье голодного Засранца, который спит в ногах.
ОʼБрайен смотрит на Хоуп, не в силах сдержать глупой, по собственной оценке, улыбки, и трет ладонями лицо:
— Серьезно?
========== «контакт» ==========
Секунды. Нескончаемый счет в уме. Высокий потолок длинного, холодного и узкого коридора не имеет конца. Парень еле сдерживается, чтобы не заткнуть нос и удержать тем самым растущее отвращение к месту, где пахнет рвотой и отходами. Доктор идет впереди, ведет гостя по коридорам мимо железных дверей с запертыми окошками. Но эти громадные стены не сдерживают криков, воплей, что исходят по другие стороны, из палат, где пациенты рвут на голове волосы, сражаются со своими внутренними демонами, извиваясь на железных кроватях. Где их руки и ноги прикованы, где нехватка свежего воздуха влияет на здоровье организма, а пустые стены вокруг доводят до ручки. Седой мужчина поглядывает на Дилана, проверяя его состояние, но видит лишь бесчеловечное равнодушие ко всему творящемуся вокруг. Быть может, так даже лучше.
Но мужчине никогда не узнать, что на самом деле творится в голове парня, который до конца не верит, что её держат в таком месте. Что она — одна из таких пациентов.
Она не умалишенная.
Доктор, наконец, тормозит у одной железной двери с номером «двести четыре» и снимает очки, протирая стекла краем ткани своего рабочего халата: