Она думает найти его в гостиной или в кабинете на первом этаже, но его нет нигде, а когда она заходит на кухню, то видит, что дверь в подвал открыта. Эмили чувствует, что у нее заныло в животе. Она подходит к двери.
— Родди?
Отвечает женщина. Жалкая шпионящая женщина.
— Он здесь, профессор, и думаю, что он только что прочитал свою последнюю лекцию.
18
Джером говорит Барбаре, что не сможет полететь. Рейс был запланирован на 12:40, но когда он позвонил, чтобы забронировать место, ему сказали, что рейс отменен из-за ковида. Пилот и три члена экипажа самолета сдали положительные тесты.
— Я попробую взять машину напрокат. Это чуть менее пяти сотен миль. Я смогу вернуться домой к полуночи. Или раньше, если не будет слишком много пробок.
— Ты уверен, что тебе дадут машину по возрасту? — Она надеется, что да. Она хочет, чтобы он был рядом с ней, очень хочет.
— Два месяца назад стало можно. Я даже могу получить скидку по карточке Гильдии авторов. С ума сойти, да?
— Хочешь знать, от чего можно сойти с ума? Мне кажется, что в офисе кто-то побывал. Я сейчас здесь. — Она рассказывает ему о том, как ей пришлось включить компьютер, вместо того чтобы просто вывести его из спящего режима нажатием клавиши, и о том, что комбинация цифр на замке сейфа была установлена не на ноль. — У тебя есть ее пароль? Тот, который вступил в силу в начале месяца?
— Блин, нет. Я туда вообще не заходил. Писал свою книгу, знаешь же.
Барбара знает.
— Она могла выключить компьютер, я ей говорила, что они тратят энергию, даже когда спят, но забыть установить код на замке на ноль? Ты же знаешь Холли.
— Но зачем кому-то туда идти? — спрашивает Джером, а затем сам отвечает на свой вопрос. — Может быть, кто-то боится, что она что-то узнала. Хочет узнать, написала ли она отчет или поговорила ли с клиентом. Барб, тебе надо позвонить Даль. Скажи ей, чтобы она была осторожна.
— Я не знаю ее номе… — Барбара вспоминает сообщение, которое ей оставила Пенни Даль. Ее номер будет в контактах Барбары. — Забудь, знаю. Меня больше беспокоит Холли, чем мать Бонни Даль.
— Я с тобой согласен, сестренка. А что с полицией? Изабель Джейнс?
— И что мне ей сказать? Что она припарковала машину не на том месте, заехав колесом на желтую линию, и забыла повернуть циферблат настенного сейфа на ноль, поэтому вызывайте Национальную гвардию?
— Да, я тебя понимаю. Но Иззи вроде как подруга. Хочешь, чтобы я ей позвонил?
— Нет, я позвоню. Но прежде расскажи мне всё, что ты знаешь об этом деле.
— Я уже…
— Рассказывал, но я запуталась в собственном дерьме, так что расскажи мне еще раз. Потому что у меня такое ощущение, что я почти знаю ответ. Я просто не могу… я так расстроена… просто расскажи снова. Пожалуйста.
Так он и делает.
19
Эмили спускается по лестнице и останавливается на полпути, увидев, что ее муж лежит лицом вниз в растекающейся луже крови.
— Что случилось? — кричит она. — Что здесь случилось?
— Я перерезала ему горло, — говорит Холли. Она стоит у бетонной стены в дальнем конце клетки, рядом с туалетом. Она чувствует себя удивительно спокойной. — Хотите послушать анекдот, который я придумала?
Эмили мчится вниз по последним шести или восьми ступенькам. Это было ошибкой. Она спотыкается на последней ступеньке и теряет равновесие. Она выставляет руки, чтобы смягчить свое падение, и Холли слышит треск — это ломается кость в ее левой руке, старой и хрупкой. На этот раз раздается не крик ужаса, а вопль боли. Она подползает к Родди и поворачивает его голову. Кровь из его перерезанного горла начала сворачиваться, и слышен липкий рвущийся звук, когда щека отрывается от нее.
— Заходит как-то в бар новая миллионерша и заказывает май-тай…
— Что ты натворила? ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА С РОДДИ?
— Вы что, не слышали? Перерезала его чертову глотку. — Холли наклоняется и поднимает с пола золотую сережку. — Этим. Она принадлежала Бонни. Если был когда-либо случай мести из загробного мира, я бы сказала, что это именно он.
Эмили встает… слишком быстро. На этот раз не крик или вопль, а вой агонии, словно в ее спине произошел ядерный взрыв. И ее левая рука висит криво.
«Сломана в локте», — думает Холли. — «Хорошо».
— Боже мой! Господи, Боже мой! КАК ЖЕ ЭТО БОЛЬНО!
— Мне только жаль, что вы не раскололи свой безумный дьявольский череп, — говорит ей Холли. Она поднимает над головой серьгу, которая мерцает под светом флуоресцентных ламп. — Подойдите сюда, профессор. Позвольте мне избавить вас от страданий, которых, похоже, немало. Может быть, еще не поздно догнать своего мужа по дороге в ад.