Услышал насмешливый голос, и радость, недоверчиво еще, тронула Нсвидова.
Но что за молодец в крестьянской рубахе? Стоит, на палку опирается.
- Кто? - спросил Невидов хозяйку.
- Ты сам-то...- и не договорила: узнала командира - помнила, как он зашел в сарай, поглядел на лежавшего в соломе малого, сказал: "Притащила, кого - не знаешь?"
Невидов встал, и что-то как отбросило его. Едва удержался. Схватился за стояк ворот.
- Хорошо сидеть, а идти надо.
Прислушался. Громче забрехали собаки.
- Так они, сдуру,- успокоила Палаша.
Елагин отбросил палку. Приблизился к Федору.
- Я с тобой.
- Кто таков?
- Моя фамилия Елагин.
Невидов пристально посмотрел на него.
- А Дементия Федоровича знаешь?
- Мой отец!
- А палку свою возьми, если собрался. Не форси.
Знаю только, тащить тебя придется.
Вот и Палаша. В руках холщовый мешочек. В нем сухари, корки. Что было из печеного, все собрала. Несколько картошек, соль в тряпке. Елагин быстро надел свои ботинки. Спешил, не отстать бы. Палаша стояла перед ним в отцовском с завернутыми рукавами пиджаке, закутанная в темный платок, из которого черемухово белело лицо с блеском глаз под скорбной полосою.
- Прощай, Палаша. Судьба, жена моя...
Ворота были раскрыты, и прямо над лугом стояла луна в оранжево-красном тумане, озаряла сарай - свидетельница прощания,
* * *
- Ты не спеши. Потом скорость наращивать будем как в темп войдем. И крепче на палку нажимай,- сказал Невидов, когда они были уже в лесу.- Я тут дорогу примерно знаю. И дальше не собьемся. Перекресток один - фронт.
Елагин шел сзади. С листьев брызгало, обдавало пахучей сыростью лицо, и он чувствовал, как просыпалась в душе сила.
- Сейчас чуть отдохнем, Елагин, Хочу выспаться Не потяну дальше. Хоть чуток. Ты - в караул, согласен?
итоспался под теплым бочком.
Они забрались под ель. Теплилась на земле прелая хвоя. Невидов достал из мешочка сухарь. Разломил Половину подал Елагину.
- Ты ешь. Я не голоден.
Невндов половнику убрал в мешочек. Помаленьку откусывал от сухаря.
Елагин вылез из-под ели и сел на меже. На той стороне заходила луна. Огненно-желтая глыба ее висела в тумане, который клубился и плыл с холодным радужным сияньем, казалось, светилась сама земля. Елагин прижался спиной к столбу, что врыт на границе леса ногу ломило: разбередил ходьбой.
"Все перетерплю. Но дойду",-подумал он ион в том краю, далеко-далеко Москва. Неужели жил там когда-то? И окно светило над духотою вечерних
Над лугом пролетели немецкие самолеты. Видны их смутные силуэты, и бортовые огни похожи на летящие звезды. Уже отбомбились, посеяли где-то смерть и возвращались назад. Воздух с дрожью долго ныл от их звуков.
Елагин поднялся и оглядел луг. По краю его гряда тумана. В медленном пару деревья как бы поднимались и тонули. Прислушался. Тихо. Подошел к Невидову. Он лежал под елью, откинув руку. другой сжимал ворот гимнастерки.
Уже мутпее ночь, рассвет чуть-чуть мжил над горизонтом.
Они шли через луг. Так было ближе до темневшего вдали леса.
- Первая наша задача - достать оружие. Без него мы щенки, Елагин.
Трава была высокая, по грудь. С напористым шелестом шел Невидов. А за ним Сергей крепко нажимал на палку.
- Как твоя нога?
- Сознательная. Скорее палка сдаст.
- Палку подберем посолиднее. И мне что-то надо вроде кола, чем отмахнуться. Хоть и древний способ, но выбора пока нет.
Сочился парным молоком рассвет, и уже в высоте яснились облака и смутно отражались в росе луга, как будто мокли ситцы в траве.
В лесу остановились. Здесь прошел полк. Следы, всюду следы сотен прошедших людей уже запряло травой.
Как спешили к дороге! А теперь тишина. Розовые и голубые лучи пронзали лес. Пар вился от хвои. Среди игл сверкали капли. Тянуло от земли прелью, как от опары.
- С выходом,- сказал Елагин и вытащил из кармана кисет, крепко перевязанный в середине.
Невидов скручивал цигарку и смотрел на следы, как на самое сейчас для него дорогое и печальное.
Елагин посек кресалом - кремнистым камнем ударил несколько раз по краю железной трубки, из которой торчал обгорелый фитиль. Попала искра, и фитиль затлел. Елагин раздул жарок посильнее. Поднес прикурить Невидову. Лицо его, как из пластов земли,- и грязь, и пыль, и кровь,- все спеклось и потрескалось.
- Отличная махра! - с жадностью затянулся он, долго не выпуская дым.
Они пробирались через орешники и краем обходили поляны в буреломах, из гнилой тьмы которых вырывались малиновые стрелы иван-чая.
* * *
Курился дым, сливаясь в высоте в сумрачную завесу.
Плыл красный диск солнца над этой черной и еще жаркой пустыней.
Пожар на границе поля, где недавно прошел бой, казалось, смирился, ушел под землю - в корни и торфяные пласты. Но там, тлея, прокрался через просеку и ночью, взбешенный ветром, метнулся по вершинам сосен, разбрасывая потоками раскаленного воздуха языки пламени па многие километры.
Прямо на север двинулась огненная лава, сжигая все на своем пути: деревни, застигнутый в лугах скот, немецкие склады и колонны танков. Дороги исчезли о море огня. Вихрь дошел до станции, перекинулся через нолотно.
Из горящих эшелонов выпрыгивали солдаты в надежде спастись. Пожар и багровое, клубившееся в тугах небо наводили ужас. Казалось, сама земля пришла в ярость.
Невидов и Елагин перебрались через остывшее пожарище по краю оврага. Вокруг черпая пустыня. Вдали дорога. По ней двигались немецкие машины в сумраке из пепла и пыли.
Падали редкие капли дождя, и от их ударов с шипеньем взрывался потревоженный жар.
Елагин остановился перед ямой. Из треснувшей земли парило смрадом. Здесь был колодец. Неизвестные спустились к воде, чтоб спастись от огня, задохлись.
Невидов шел сгорбись, торопливо.
- Ты прибавь шагу. А то ветер в нашу сторону. Накроет дымом. Задохнемся,- сказал он.
Среди этого пекла холодным ознобом обдавало Елагина и мутило голову: крался в кровь своей отравой угар. Елагин упал на колени и со стоном стал выплевывать что-то горькое, а перед глазами блестела холодная, прозрачная в зеленой траве вода. Хоть бы глоток.
- Да пей! Пей же! - слышал он голос.
Глотнул и еще раз глотнул, ощущая свежесть, которая словно омыла сердце. Он увидел прозрачную зеленую траву где-то в глубине и понял: родник.
Невидов слышал, как Елагин спешил за ним: задыхался - бился из последних сил.
- Прости, что я тебе как хомут достался.
- Довольно.
Невидов на секунду задержался у куста среди высокой травы и пошел дальше.
Елагин отшатнулся. Под ветками лежал мертвый, в гимнастерке, босой: не встал со своего последнего привала, не было сил, и уснул в этой высокой траве... навечно.
На лбу Елагина выступил холодный пот. Что-то темное и красное поплыло перед глазами, и тошнота душила. И уж не слышал, что говорил Невидов,рухнул как подкошенный.
Невидов подошел. Неподвижно в рыжей щетине лицо Елагина. Прямо он лежит.
"Поспи, дружок".
Елагин раскрыл глаза. Заря заливала березник красным светом. Невидова не было. Он взял палку и, опираясь на нее, встал. Боль колыхнулась в ноге. Резко кланяясь над своей палкой, пошел. Лес поднимался и падал с гулом. Сергей бился между стволов и, казалось ему, бежал.
Вот какое-то озерко. Вода горит, как подожженный деготь. Вспыхивают темные глубины. Сергей упал, отполз. В траве два автомата, и кто-то лежит рядом... Глядят с неустрастимым блеском глаза...
- Это ты, Невидов?
- Не шуми... Ранило меня... Не дотяну,,. Придется тебе нести...
Из-под гимнастерки красным потекло полотнище. Никак не возьмет его Сергей. Тяжелое. Скользит из рук и вьется в траве.
- Скорее. Завяжи покрепче.
Кто-то храпит и храпит в озерке.
- Не спи, Елагин!
Что это? Какой-то бледный свет и что-то черное блестит внизу.