Над лесом, где городок, распаханное дымом небо. Висело солнце, как окровавленное рядно.
"Подальше в лесок, Катя, пока мы тут разберемся",- из-под каски глядели тревожные глаза Невидова.
Далеко, по всей черте поля, но с другого его края, где стволы разбитых деревьев были похожи на черные кресты, и здесь, напротив холма, погромыхивая, двигалась со стороны границы темная полоса, как это бывает, когда поднимается из-за горизонта грозовой сумрак.
Невидову показалось, что в поле появились вдруг избы - целая деревня. Мелькнула за бугорком и исчезла.
- Глянь!- Баташов подал бинокль Невидову.
В больших чистых и прозрачных кругах шевелилось и двигалось что-то серое, как в кошмаре, ползли гигантские пауки... Танки!
Они приближались с глухим урчанием. Шли косяком.
острие которого было нацелено на дорогу. В середине косяка, как за валом, двигалась пехота.
Невидов сжал руку Баташова и поднялся;
- Беда идет, товарищи! Бандит и насильник рвется в наш дом, чтоб нас убить, а жен распять в грязи. Здесь порог. А там,- и он показал в сторону леса,- дом нашземля родная. Так убей врага на пороге! И ни шагу назад.
Баташов напряженным сильным голосом подал команду к бою.
- Спокойно! Они- за броней, мы - за землей. А раз так, то и бояться нечего. Бей с толком. Смотровые щели свинцом ослепляй. Пехоту не прозевай, от "самоваров"
отсекай.
Но черед танков еще не пришел.
Из-за леса, который начинался у холма редкими сосенками, с раздирающим ревом и воем сирен выскочила на бреющем тройка немецких самолетов. Короткие, согласно скорости, быстрые удары бомб метнулись следом.
Взрывы встряхнули холм, всплеснули в окопах соседнего взвода и вдоль дороги.
Самолеты повторили круг: развернулись на своей стороне, блеснув, как спицы, скрылись за лесом. Сейчас вырвутся вновь.
Невидов быстро поставил в расщеп разбитой березы ручной пулемет, повел стволом вверх. Прижался плечом к прикладу. Дрожит в белесой мути черное жало мушки.
Из-за леса понесло темнотой с быстро бьющимися, сверкающими стрелами.
- Уходи! Подавит! - крикнул Баташов.
Невидов дал очередь и вдруг увидел, как от самолета отделилось веретено-бомба. Он упал в угол окопа.
Мигнул кварцево-лиловый нестерпимый свет на песке.
Бомба взорвалась на склоне. Несколько мгновений пылала там яма, вокруг которой варом взбухала и проваливалась земля.
И еще раз самолеты повторили свой круг.
Холм напоминал теперь гудящую, охваченную пожаром избу.
* * *
Танки пошли быстрее, и напряженно нараставший гул усилился.
Земля дрожит, как в ознобе.
Они пронеслись возле холма и под красным блеском ракеты повернули от дороги к центру, где наши схватились с прорвавшимися автоматчиками.
И вдруг головной танк покрылся багрово-желтым огнем и завалился в воронку. Гусеница со скрежетом слетела и развернулась на траве грязным полотнищем.
Это ударила наша артиллерия. Терпеливо ждала, таилась в овраге под сетью ветвей ольховых - теперь в решающую минуту встала на прямую наводку за придорожным рвом. Выстреливали из стволов молнии.
Два танка сразу же повернули к орудиям. Из жерл мигал пламень.
Над орудиями заклубился дым, будто кто-то быстро и круто провернул красно мелькнувшей лопастью, из-под которой пластами поднималась земля.
Один из танков, почуяв смертельную опасность, рванулся на орудие. Столкнулся с ним в момент выстрела и вздыбился. Из брюшины с воем вырвался огонь. Чудовище содрогнулось.
Уцелевшие танки повернули вспять от центра, где ходнла коловерть рукопашной с криками, со звоном и лязгом штыков и лопаток. В этой теснине добивали прорвавшихся автоматчиков. И коловерть то с глухим стоном смыкалась, то быстро раскручивалась, редела, и были видны поднятые приклады, лопатки, ножи, и снова угрюмо и душно сжималась, потаптываясь, давила...
Немцы отхлынули и от холма - побежали за своими танками. Скатывались в лощины. По этому скопищу ударила артиллерия.
* * *
Вихерт припал к стереотрубе. Видел, как из лощин взметывались бешено кипящие потоки дыма. Солдаты бежали, бросали каски, автоматы.
Вихерт поднял батальон автоматчиков. Холм должен быть взят. Этого требовал командующий.
"Нам легче досталась Франция... Жестокий край",- подумал Вихерт вот об этих горящих чадными кострами полях, будто только здесь и могла быть такой война.
Солнце, видимое, как сквозь закопченное стекло, вливало свое тепло, растопляя горькие запахи сгоревших трав, развороченной земли с обугленными деревьями па этом гигантском кострище... Там развеян еще один батальон Вихерта.
"Мы очень спешим. Потери ради скорости. Не слишком ли? Не вспомнить бы потом, как мы были щедры в самом начале",- подумал Вихерт, решив оставить атаки перед холмом и усилить давление на левом фланге.
оихерта вызвал к телефону командующий.
Он спустился в мрачный и прохладный блиндаж, где на походном столике нетронуто стоял накрытый белой салфеткой завтрак и термос с кофе.
Вихерт готов был спуститься в самое пекло боя, но только не сюда, к этому телефону.
Там, на другом конце провода, его ждал командующий.
иихерт представил его аскетическое лицо с запавшими, пронзительными глазами и подумал, что разговор сейчас может повлиять на доверие и карьеру. Так подумал бы на его месте каждый, когда безуспешные действия уже замечены.
- Вы еще не разделались с ними?- спросил командующий скрипучим голосом.
- Противник в агонии,- ответил Впхерт.
- Простите, кто со мной разговаривает, фронтовой командир или лекарь?..
Вихерт приказал сломить русских любой ценой.
- Вы откроете дорогу,- резким и сильным голосом сказал он подчиненным ему командирам.- Или пойдете первыми. Я посмотрю, как вы начнете свой путь!
В это время адъютант Внхерта, ждавший у телефона вестей с переднего края, доложил, что на левом фланге русские отступают.
"Теперь я возьму холм в петлю и задушу",- подумал Вихерт.
* * *
На холме все разбито. Обвалились окопы, торчали бревна укрытий. Дернина была сорвана на склонах, как кора с деревьев, и выжжена.
Люди не узнавали друг друга. Лица черны и страшны.
Гасли глаза от усталости,
Невидов, упершись головой в стенку окопа, вставил новую обойму в пистолет.
"Вода, братцы!"-услышал он и, поднявшись в какой-то дреме, побрел на голос.
По ту сторону холма из-под расщепленной старой березы, откуда-то из-под корней клокотала вода.
Невидов припал к источнику. Захлебываясь, пил он воду и горстями заливал за гимнастерку.
Подбежал Баташов. Наполнил фляжку водой.
- Невидов, отходим!
- Куда? Зачем?
- Приказ!..
Солдаты бежали по полю и скрывались в лесу. Струпстая зелень берез текла перед Невидовым. Он оглянулся на холм.
Казалось, там стояла ночь.
* * *
Катя была далеко от городка. Ехала в машине.
Скоро станция - большая дорога. Как-нибудь выберутся с Ваняткой... А сердце жалит тоска: что с Федей?
Навстречу идут и едут солдаты. Жара. Пыль. Хочется пить. А в колодцах возле дорог лишь жидкая грязь: все вычерпали.
"Потерпи, сынок. Приедем домой и уж вволю напьемся". И виделся ей родник за двором возле Угры. В смородиновом полумраке замшелый сруб. Там холодок веет пресной свежестью.
Самолеты встретили их в открытом поле.
Пошли низко. Стегнули пулями.
Все бросились из машины. Побежали к лесу за полем.
Только бы успеть. Крики, и плач, и мольбы замолкали на оконченных следах в траве.
Метнулась тень, и по земле, как кнутом, хлестнуло.
Совсем близко, накрениваясь, с тяжелым ревом прошел самолет. Она даже видела летчика. В шлеме он был похож на гиганского муравья, который взглянул на нее, и она вдруг остановилась, почуяв, что она - жертва его.