Просматривая отчет изменений, Шото обнаружил, что пять профилей не обновлялись уже более трех месяцев. Прикусив губу, он хотел было записать имена в телефон, но осекся, вспоминая слова Главы Мафии о том, что все телефоны можно отследить и изъять из них информацию. - У тебя есть ручка и бумага? - спросил он, поворачиваясь к Киришиме, который мирно наблюдал за парнем в другом кресле. - Вон там, - указал он пальцем в на угол, в котором лежала стопка белой бумаги и карандаш. Записав все имена и фамилии, Шото сложил лист в четыре раза и спрятал его в карман. - Спасибо, можешь закрывать, - сын Старателя вскочил с кресла, из-за чего тот отъехал на небольшое расстояние, и направился к выходу уверенным шагом, решив, что на этом их встреча подошла к концу. - Тодороки, - окликнул его парень, возвращая кресло на привычное место и закрывая удаляя все вкладки на компьютере. - Я не буду спрашивать зачем тебе это или что-то подобное. Ответь мне только на один вопрос: у тебя неприятности? Если что, я бы мог тебе помочь разобраться со всем. Герой на секунду застыл, смотря прямо на лестницу в открытом проеме двери, но потом легонько помотал головой. - Нет, у меня все в порядке, правда. Просто... нужно кое-какие дела закончить. - Понятно, - Эйджиро кивнул сам себе и нахмурился, вернувшись к электронному устройству. - Удачи тебе. И постарайся не так часто светиться на камерах с Мидорией. Шото будто прошиб легкий электрический удар, но он сдержал желание спросить, откуда его друг об этом всем узнал, списывая все на то, что у него есть доступ к камерам. Не желая уж более оставаться в удушливых каменных стенах, Тодороки быстро поднялся по лестнице и вышел из дома под проливной дождь, который и не собирался заканчиваться.
Дело двенадцатое (третья часть)
Мидория уже который день мирно сидел на больничной кровати и читал пятую по счету книгу. Его терпение и смирение было на грани, ведь парню хотелось как можно скорее взяться за дело и кого-нибудь убить. «Все-таки привычка дает о себе знать», - подумал он, оставляя ногтем указательного пальца красные полоски на руке. - «И сколько мне еще тут сидеть? Кажется, что меня отсюда никогда не выпишут, или же после того, как относительно выздоровлю - сразу отправят в психушку...» Изуку закусил губу и посмотрел в окно. На улице вместе серого проливного дождя хлопьями парил прекрасный белый снег, а лучи солнца порой прыгали по одеялу парня. По стеклу вырисовывались замысловатые узоры мороза, на которые злодей по несколько минут неотрывно любил смотреть пока воспоминания домашних, зимних вечеров с мамой одолевали его разум. Помотав головой, он потер глаза. «Я тут умру от скуки... И что мне делать?»