Глотая слезы, безутешный отец нежно коснулся щеки девушки. И тут же отдернул руку, обожженную холодом. Все верно. Это не его дочь. Это ее отражение. Причем не одно… О, сколько же их тут?!
Лесник оббежал всю поляну, вглядываясь в ледяные глыбы. И в каждой он видел отражения дочери, в которых она улыбалась, пребывала в задумчивости, смеялась, злилась, весело о чем-то рассказывала, сопереживала, испытывала боль, со спокойным счастьем любовалась чем-то… Иными словами, жила. И все это – поделенные холодными гранями частички души девушки, украденные у нее ее же отражениями.
Ярость вскипела в груди лесника с новой силой. Ничто не отнимет у него дочь!
Он набросился на глыбы, с дикими воплями молотя их кочергой. Льдины, несмотря на массивность, оказались поразительно хрупкими, словно были полыми. Они разбивались на мелкие осколки с чудовищным звуком, будто бы откуда-то издалека доносился полный страдания крик, похожий на кристальный звон, слившийся с завываниями вьюги.
Но лесник ничего не слышал. Он исступленно крушил лед, пока на опушке не осталось ни одной целой глыбы. Отражения исчезли, как и неестественный холод, царивший в этой части леса. Все закончилось.
Домой лесник вернулся в полном истощении. Он устало сел на свой стул. Закрыл печную дверцу. Отложил кочергу, с трудом разжав дрожащие пальцы. И понял – что-то изменилось.
Скрип половиц стих.
Лесник медленно подошел к чулану, открыл дверь и содрогнулся в беззвучных рыданиях. А к его ноге подбежал крохотный ручеек из лужицы, образовавшейся под грудой осколков талого льда.
Конец