— Мужчина! С вами все в порядке?!
Голос подбежавшей к нему девушки он слышал словно сквозь толстый слой ваты.
— Покажите мне вашу руку, я врач.
Он не остановился, полагая и ее не более чем плодом пораженного шоком разума.
— Да стойте же вы!
Пощечина обожгла его щеку, заставив остановиться и встряхнуть головой. Галлюцинации не могут съездить тебе по физиономии — это первое правило любого алкоголика, дающее возможность отличить милиционера в форме от синего глюка.
— Стою, — прошептал он, едва шевеля синеющими губами.
— Э, нет… — девушка подтолкнула его вперед, к вокзалу, поддерживая за плечи, — Нет уж, лучше не останавливайтесь. Чтобы там у вас не было, лучше заняться этим в тепле. А то на таком морозе вы коньки отбросите уже через несколько секунд.
Несколько секунд спустя они уже стояли в вокзале, если так можно было назвать сооружение, открытое всем ветрам, ввиду полного отсутствия застекленных, или хоть как-нибудь заделанных окон. Ветра гуляли здесь едва ли не свободнее, чем по просторам Обского моря, и по сему холод стоял ничуть не меньший.
— Слава Богу! — воскликнула девушка, указывая на зашторенное окошко кассы, за которым горел тусклый огонек настольной лампы. — Там кто-то есть!
Женя был уже не в состоянии даже испытывать радость. Он не ощущал практически всей правой половины тела, по которой расползлось мокрое пятно от погруженного в воду рукава. Мысли были сосредоточены на одном — «Только бы не упасть!» — так как ему казалось, что если он упадет, то просто разобьется на сотни мелких ледяных осколков, как герой какого-то фантастического боевика, вытащенный из криогенной тюрьмы.
Она забарабанила согнутым указательным пальцем в стекло кассы, на что из-за занавески тут же выглянула несколько недовольная физиономия пожилой женщины.
— Сейчас, сейчас, — забормотала она, отодвигая шторку и проталкивая под стеклом лоток для денег. — Куда едем?
В этот момент Женя отчетливо ощутил до боли знакомый запах, сопровождавший его всю дорогу до станции.
— Вы тоже ч-ч-чувствуете? — заплетающимся языком спросил он у девушки. Зубы стучали так, что он боялся ненароком откусить себе язык. — З-з-запах!
— Чувствую, — отозвалась она.
Женщина за стеклом несколько секунд рассматривала их из своего безопасного убежища, и только затем поняла, что бардовые пятна на одежде мужчины — это не краска из пэйнтбольного клуба. Зачем-то задернув шторку она бросилась открывать дверь. Неуклюже заворочался замок, и, услышав его, девушка повела с трудом передвигающего ноги Женю к двери.
— Оно здесь! — прошептал он, чувствуя, что запах становится сильнее. А затем, когда собачка замка, наконец, вошла в свою «конуру», в наступившей тишине он услышал, как снаружи, за пустым оконным проемом, поскрипывает снег под чьими-то большими ногами…
— Оно шло за мной, — обреченно сказал он, чувствуя, как подкашиваются ноги.
Геля и сама шестым чувством ощущала, что этот омерзительный запах не несет ничего хорошего. Запах тухлых яиц. Отвратительный и ядовитый сероводород.
— Оно здесь, — дрожащим голосом прошептал мужчина, и Геля почувствовала, как его дрожь усилилась и даже, кажется, передалась ей. — Оно шло за мной.
— Кто? — спросила она, но в этот миг услышала тихий шорох снежинок за стеной. Шорох и скрип, как будто большой автомобиль только что абсолютно бесшумно проехал рядом, превращая едва налетевшие снежинки в густое месиво. Или… Или кто-то большой и грузный пытался подкрасться к зданию вокзала, и достиг в этом некоторых результатов. Этот кто-то был уже совсем рядом, не более, чем в двух шагах от ближайшего окна.
— Открывайте дверь! — закричала она, и когда дверь приоткрылась лишь самую малость, рванула ее на себя, едва не вытащив стоящую в каморке кассы женщину наружу.
— Что случилось?! — спросила перепуганная кассирша, но Геля, не утруждая себя объяснениями, просто затолкала ее внутрь, втащив следом за собой и замерзающего мужчину.
Собственно, она бы и не смогла ничего ей объяснить — просто всем своим существом Геля ощущала приближающуюся опасность. Чем бы ни было то, что кралось сейчас вдоль стены вокзала, она ни секунды не сомневалась в том, что именно с этим столкнулся бедняга с окровавленной рукой, и, более того, именно благодаря этой встрече он и дрожал сейчас от холода, потери крови, и дикого ужаса.
— Закройте дверь! — крикнул он, заставив Гелю удивиться — и откуда только силы взялись.
Дважды просить ее не пришлось — она уже повернула хлипкий замок на три оборота и прикидывала в уме, насколько прочна эта дверь. Результат умозаключений был не очень утешительным — против ломика эта преграда не простоит и минуты, но вот плечом ее не вынесешь, слава Богу, открывается наружу.
Она оглядела коморку, стараясь отметить в уме каждую мелочь. Окошко кассы, доисторический компьютер возле него, и не менее древний телефон с другой стороны. Уже хорошо, связь есть… Что-то среднее между диваном и топчаном у противоположной стенки, рядом — одноконфорочная электрическая плитка и вполне современный масляный обогреватель — то-то здесь было так тепло. Окошко в стене слева, выходящее на перрон, и наглухо завешанное темно-бардовой занавеской.
Окно, выходящее на перрон! На ту сторону, с которой ей слышались грузные шаги!
Кассирша так и стояла посреди комнаты, ошалело оглядывая ворвавшихся к ней людей, в то время, как мужчина уже уселся на диван, уложив локоть своей замороженной руки на обогреватель.
— Что происходит?! — переводя взгляд с него на Гелю спросила женщина. — Вам нужна «скорая»?
Не обратив на ее слова внимания, Ангелина шагнула к окну, бережно отодвигая шторку и выглядывая наружу, но тут же отшатнулась, подавив рвавшийся из груди крик.
То, что подбиралось к ним там, снаружи, было достаточно разумным для того, чтобы понять, куда подевались люди. С противоположной стороны в окно смотрела уродливая бледно желтая морда, покрытая короткой шерстью. Увидев Гелю, чудовище сузило черные глаза, которые, казалось, были полностью лишены зрачков, и чуть приподняло верхнюю губу, обнажая длинные клыки.
Вслед отпрянувшей от окна Геле раздалось глухое ворчание, сорвавшееся на тихий гортанный рокот. Она видела, как побледнела кассирша, и как схватилась за сердце, вслушиваясь в затихающее ворчание за окном.
— Господи! — пошептала женщина, отступая назад, к столу с телефоном. — Что же это… — И тут же, словно вспомнив что-то, бросилась к телефону, лихорадочно набирая номер.
Геля подошла к мужчине, пытавшемуся уже шевелить заледеневшей рукой, и присела рядом.
— Позвольте я, — сказал она, аккуратно прикасаясь к его руке. — Я врач.
Он кивнул, скривившись от боли.
— Что произошло? — спросила Геля, ювелирными движениями разрезая рукав куртки начала по кругу в районе локтя, а затем вдоль, двигаясь к кисти. Вспоминая рекомендации преподавателей института, она знала, что при оказании первой помощи пострадавшему его следует отвлечь от мыслей от боли, насколько это вообще возможно.