— Оно оторвало мне палец, — ответил он, стараясь не смотреть на свою руку. — Я рыбачил, намотал на палец леску, а эта тварь схватила за нее, и дернула. Чуть не утащила меня под лед.
— А вы что, в полынье ловили? — Геля улыбнулась ему, старательно делая вид, что ей ежедневно приходится оказывать помощь пострадавшим с оторванными конечностями, что она каждый день видит такие жуткие обморожения, и главное — что существа, подобные тому, за окном, также встречаются ей каждый день по дороге на работу.
— Да в какой там полынье! В лунке. Оно меня чуть сквозь эту лунку не протащило! Серьезно!
— Вижу, вы начинаете понемногу отогреваться… — прокомментировала она его оживление.
— Да, есть маленько. Даже рука уже не так болит.
— Знаете, была у меня одна знакомая, которая своего благоверного проверяла на степень ужратости…
— Степень чего?
— Ну, в смысле, алкогольного опьянения. Так вот, для этого у нее была фразочка, которую она заставляла его выговорить прямо у порога. Выговорит хотя бы первые два слова — впускала в дом. Давайте я вас сейчас также проверю? Скажем так, на степень замороженности?
Он молчал, стиснув зубы. Видимо, он начал согреваться, и в покалеченной руке стало понемногу восстанавливаться кровообращение. А это, естественно, причиняло боль.
— Может быть, вызвать «скорую»? — спросил, наконец, он.
Геля кивнула в сторону кассирши, что-то шептавшей в телефонную трубку.
— По-моему, она как раз сейчас этим и занята. Не дура, ведь, в конце концов. Видела, в каком вы состоянии и слышала эту тварь за окном. Ну так что, проверим, насколько вы оттаяли? — не дождавшись ответа, Геля продолжила, — Сиреневенькая глазовыколупывательница с полувыломанными ножками.
— Чего? — удивленно переспросил он.
— Просто повторите это.
С четвертой попытки он все же сумел добраться до глазовыколупывательницы, но полувыломанные ножки его языку никак не давались.
— Ничего, — утешила его Геля, — На уровне двух бутылок водки.
— Мне бы они сейчас не помешали, — прокомментировал он, глядя, как Геля разматывает его импровизированную повязку на пальце, и срезает примерзшую к коже перчатку. — Кстати, кто вы, и откуда взялись?
— Ангелина, или просто Геля, — представилась она. — Ехала в электричке, увидела вас, ковыляющего по перрону… Подумала, что здесь может никого и не оказаться, а вам явно нужна была врачебная помощь.
Тем временем, кассирша, наконец, повесила трубку и повернулась к ним, присев на стул. Похоже, она отчаялась получить какие-то объяснения, или, все же, осознала, что эти люди и сами не понимают ничего из того, что сейчас происходит.
— Может быть, перейдем на «ты»? — спросила Геля, чтобы сказать хоть что-нибудь, глядя на выпирающий из рваной раны сустав указательного пальца.
— Солидарен, — согласился мужчина.
— И кто же ты, и как сюда попал?
— Да говорю же… — он скривился, когда она, сняв повязку, случайно задела рану жесткой тканью. — Говорю же, пошел на рыбалку. Вот и наловил, на свою голову.
— Зовут-то тебя как, рыболов?
— Женя, — отозвался он.
— Ну что ж, Женя, рада знакомству. А как вас зовут? — Геля провернулась к кассирше, отстраненно наблюдавшей за ее манипуляциями с Жениной рукой.
Кассирша вздрогнула всем телом, покосилась на дверь — казалось, что она вот-вот сорвется с места и убежит, выскочит наружу в холод и метель, но видимо незваные гости все же пугали ее гораздо меньше, чем та тварь, что таилась за окном.
— Елена Сергеевна, — отозвалась она, наконец. — Он очень плох?
Видя ее неестественную бледность Женя даже нашел в себе силы улыбнуться — бабушка, кажется, боялась за него гораздо больше, чем за себя. Или ее просто настолько сильно пугал вид крови…
— Нет, не очень, — ответил он, вместо Гели, уже открывшей, было, рот для ответа. — Жить буду, но, быть может, не долго.
— Где у вас аптечка? — спросила Геля, в душе радуясь, что он начал «оттаивать» — отходить и от болевого шока, и от обморожения. Пробудь он на морозе еще на десяток минут больше — обморожение было бы гораздо серьезнее, а так — сравнительно легко отделался. Быть может, заработает мощную простуду, которая свалит его на несколько суток в постель, и в дополнение к ампутированному пальцу это принесет ему массу неприятностей, но жить будет, это точно.
— Аптечка? — засуетилась кассирша, — Была где-то…
Порывшись в ящиках стола она извлекла на свет божий нечто черное, с намалеванным на крышке красным фломастером крестом.
— Ничего, бывает и хуже, — прокомментировала Геля, — Я и не надеялась найти тут морфий, главное, чтобы хоть чистый бинт был, да таблетка анальгина.
И бинт и анальгин нашелся. Женя мужественно вынес перевязку, хотя рука нещадно болела, а в палец словно бы ежесекундно вонзались тысячи иголок, и так же стоически разжевал три отвратительные на вкус таблетки анальгина, вняв Гелиным уверениям о том, что это поможет снять боль. После чего, укутавшись в плед и положив ноги на обогреватель, смог осознать, наконец, что все самое страшное позади.
— Ну вот, — довольно прокомментировала Геля, внимательно оглядывая дело своих рук — повязку на его пальце, — Теперь все будет в порядке. Скоро «скорая» приедет, не так ли?..
При этих словах кассирша вздрогнула, и уставилась в пол, отчаянно делая вид, что не слышала этих слов.
— Елена Сергеевна, вы, ведь, вызвали «скорую»? Быть может, еще и милицию, а? — спросила Геля, подойдя к ней.
— Что? — кассирша подняла голову, и в ее глазах Геля увидела столь явный страх, что невольно отшатнулась в сторону. — Скорую? Да, конечно же.
Теперь поднял голову и Женя, до этого тихо сидевший на диване и наслаждавшийся теплом и покоем. Видимо, в словах кассирши и он услышал нечто такое, что встревожило его. Машинально Геля прокачала в памяти события последних нескольких минут, вспоминая Елену Сергеевну, склонившуюся над столом и тихо и вкрадчиво говорящую что-то в телефонную трубку. Почему это не насторожило ее тогда? Просто от того, что она сама была в шоке от увиденной рваной раны, в которую превратился Женин палец? Или от воспоминаний о том, что глянуло на нее из окна… Нет, так не вызывают «скорую». Вообще пожилая женщина, в коморку которой ввалились два человека, один из которых серьезно ранен, не будет вести себя так тихо и спокойно. Нет, не спокойно… забито! Так, как будто она больше боится их, а не того, снаружи.
— Ангелина, — тихо позвал Женя, — Она, ведь, не в скорую звонила.
«Сама вижу!» — хотелось ответить ей, но она сдержалась. И не от того, чтобы не травмировать психику и без того немало пережившего парня, а от того, что после его слов Елена Сергеевна не просто испугалась. А и вообще задрожала, как осиновый лист.
«Во что же я вляпалась?!» — спросила Геля сама себя, оглядывая коморку, в которую ее занесла судьба. Бабушка была явно не в себе, и Геля молила Бога, чтобы на станции не оказалось оружия. В таком состоянии она может с дуру и выстрелить в того, кто так напугал ее… Интересно, полагается ли пистолет кассиру на пригородной станции? Вроде бы и нет, а вроде бы и да. Она ж с деньгами работает, путь с не очень большими, значит должна уметь защитить и себя и выручку. Но кто ж в России додумается позаботиться о пожилой женщине, которую больше никуда на работу не берут?
— Елена Сергеевна… — как можно вкрадчивее заговорила она, делая шаг к ней, — Не волнуйтесь. Ничего плохого мы вам не сделаем. Мы и сами не понимаем, что происходит, и что за тварь караулит нас там, снаружи. Только мне кажется, что в такой ситуации стоило бы позвонить в «скорую», а то и вызвать сюда вооруженный наряд милиции. Я не знаю, что там за зверюга, но точно могу сказать, что палками я камнями нам от него не отбиться. Он не меньше медведя…
— И по силам ему не уступает. — добавил Женя, делающий попытки подняться с дивана. Он явно намеревался встать, что обрадовало Гелю — раз стает, значит жить точно будет, и болевой шок его, похоже, отпустил. Но вот кассирша совсем не разделяла ее мнения. Шарахнувшись в сторону, как зачумленная, она плюхнулась на стул и схватила со стола первое, что попалось ей под руку — а это оказалась клавиатура, она замахнулась, намереваясь запустить ею в Женю.