– Вот так надо с детьми общаться. – вздохнула она и он засмеялся.
– Это мама тоже тебе говорит? – спросил он.
– Нет, это мое собственное мнение. – Софи махнула рукой, и я сама чуть не засмеялась. – А мама говорит, что я еще слишком маленькая, чтоб знать о воспитании ребенка.
– А сколько тебе лет?
– Мне почти шесть лет. – гордо подняв голову ответила моя дочь, а потом озорно сощурила глаза и прошептала. – Ну, по крайней мере, будет в двадцать пятого мая.
Я посмотрела на мужчину. Он улыбался моей дочери той самой улыбкой, что я раньше так любила. И смотрел на нее с восхищением, как когда-то смотрел на меня.
– А вы так и не представились. – с укором сказала Софи.
– Я – Назар. – он протянул руку дочке. – Очень приятно с тобой познакомится.
– И мне. – улыбнулась Софи и пожала его руку.
– Я слышу, ты говоришь с акцентом. Вы давно живете здесь?
– Вообще я не должна говорить с незнакомыми людьми. – спокойно ответила она и посмотрела в мою сторону. – Мы приехали почти два года назад из Нью-Йорка. Это была мамина прихоть.
– А тебе здесь нравится?
– Да. Мама была права, когда говорила, что здесь очень красиво.
– А папе здесь нравится? – осторожно спросил Назар.
– Не знаю. У меня нет папы. – серьезно ответила Софи и увидев вопрос в глазах, сказала. – Он погиб, когда я была еще совсем маленькой у мамы в животике.
– Погиб? – нахмурил брови Назар. – Как?
– Не знаю. – пожала плечами Софи. – Мама говорит, что это она виновата, она его убила.
– Это она тебе такое сказала? – приподнял удивленно брови он.
– Нет, конечно. Я прочитала в её дневнике. Я ведь должна была узнать о своем папе?! Мама только написала, как испугалась, когда Стив упал с лестницы.
– Стив…. – протянул Назар и нахмурился. – А какая твоя фамилия?
– Софи Валери Кроуз.
– Софи, а с кем ты сюда пришла? – он стал смотреть по сторонам, но я успела спрятаться.
– С мамой. – улыбнулась доця, а потом сказала: – Хоть мама и писала, что мой папа умер, я в это не верю.
– Почему?
– Потому что человек не может…. В общем, мама ни, в чем не виновата и, скорее всего, он просто для нее умер, но не для мира.
– Тебе точно пять лет?
– Да! – уже отходя, сказала Софи. – Мама тоже считает, что я слишком много читаю философию.
Когда дочь ушла, он долго смотрел ей вслед, а потом стал искать меня глазами, но я успела выйти в раздевалку, а оттуда спрятаться в туалете. Я прислонилась к стене и закрыла глаза. Боль и страх вернулись. Я снова видела, как Назар летит на бровку и катится. Я думала, что он погиб. Во мне тогда что-то оборвалось, как будто частичка меня умерла.
Понимая, что долго здесь сидеть не возможно, я привела себя в порядок и вышла из туалета. В раздевалке уже собирались дети и их родители. Но я знала, что Софи будет еще некоторое время плавать. Так было всегда.
Я, гордо подняв голову, прошла мимо и вошла в зал. Я видела его, видела, как он смотрел на меня. Какой же надо было быть дурой, чтоб не подумать о том, что он мог запомнить фамилию Стива. Сердце набирало бешеный ритм, и я стала медленно глубоко вдыхать и выдыхать воздух, но ничего не помогало. Взяв полотенце, я приготовилась ловить дочь. Мы всегда с ней играли так.
Переодевшись после душа, мы отправились в кафе. Я думала, что за обедом немного успокоюсь. С дочкой я не говорила о её новом знакомом, да и она тоже молчала. Наверное, как и всегда остро чувствовала мое внутренне состояние.
Мы сели за стол и сделали заказ. В этот раз я заказала роллы, а дочь суп из морепродуктов. Мы ждали заказ, попивая чай.
– Сегодня погуляешь немного одна. – сказала я.
– Светы не будет? – удивилась Софи.
– Нет. Она завтра приедет на целый день. – ответила я делая глоток чая.
– А тебе обязательно сегодня писать? – тихо спросила дочь. – Мы бы могли во дворе снеговика построить и в снежки поиграть, а позже в эрудит.
Я поставила локоть на стол и подперла ладошкой голову. Внимательно глядя на доченьку, я видела, что все-таки она не так и повзрослела. Сейчас больше всего она была похожа на маленькую девочку, которой больше всего на свете нужно внимание мамы. Я улыбнулась ей и щелкнула её по носу.