- Да по каким Холод понятиям? - скривился Кольцов, - он воров стрелял десятками. И ты чё, Баир, думаешь, после Монгола корону поднимешь? Москва своих пришлет. Это уже пройденное. У нас так же, Баяров, придет человек, который нужен там, - он поднял указательный палец вверх, - придет, Баир, чтобы ты был внизу. Ты чё думаешь, Север от скуки шустрил? Не, за страх. И не ты его стращал. Вы - птеродактили, по старинке все решаете, а там люди не в хоккей с мячом играют. Им за твою зону и сидельцев давно делов нет. Им-то и сидеть уже западло. У них не общак, а счет в Швейцарии. Знаешь что, Баир, давай насрем на понятия и поговорим как друг другу нужные. Хочешь в воровские сказки играть - играй. Но Холода мне отдай. Иначе срок я тебе немалый обеспечу. За дружка твоего, Холода. И ты его мотать будешь, а н он. Я всех его собак на тебя повешу, Баирушка. Не отмоешься. А так, может договоришься и поживешь еще.
- А ты че, Бог, чтобы жизни мерить. Ты, конечно, начальник, решить можешь многое. Ну а если не соглашусь я? Ну понятно, упекёшь. А если отдам тебе того, кто на Холода отзывается - ты его упекешь. Воры - то все равно будут. Несправедливо как-то. Ты бы их взял и закрыл, там, в Москве у себя, - и тут Баир словно ответил за Кольцова, - правильно, не закроешь. Там они вас кормят, а с нами от голодухи подохнешь. Покумекать надо, начальник. Такое предложение раз в жизни бывает - своих-то сдать...
* * *
Баир приехал к скрываемому в доме одного из своих друзей Холоду вместе с Левкой. Холода немного шатнуло то, как вышло с Монголом. Пошатнуло, но он привык держать удары. Только вот последнее время они становились все чувствительнее и больнее.
- Так вот, братка... - и Баир передал Холоду разговор с Кольцовым, - чуток мы не успели. После того, как Монгола... всё не в масть пошло.
- Вы его похоронили? - Холод посмотрел на Баира.
- Угу, - мотнул головой Баир, - как просил.
- Ну тогда давай заканчивать. Сплелись они, узелки, рубить пора. Кольцов меня долго вел, я даже забыть успел про него. А он, блядь, помнил! Злопамятный! Давай, Баир, скажи - будет ему Холод.
- Не, братка, ты так не чиркай за меня. Ну закроет он меня, мне зона - дом. Знаешь сколько у меня корешей по острогам раскинуто? А тебя он до конца упекет. А потом, знаешь, не умею я по-ихнему. Да и не хочу.
- Слышь, - всё время молчавший Левка посмотрел на них обоих, - а в чем базар-то? Холода им нужно? Ну давай я для них Холодом побуду. Тебе, Баир, тоже закрываться не стоит. А мне чё? Молодой еще. Да и дадут не много. Давай я Холодом побуду, а ты вывезешь его пока. Мне чё, привыкать? Вас закроют - мне один хрен сидеть. Я ж не меньше вашего погульбанил.
Холод и Баир переглянулись.
* * *
Такой явки с повинной Кольцов не ожидал. Встретившись с Баиром, он поклялся честью мундира, здоровьем матери и будущим своих детей, согласившись на всё, услышав то, что Холод готов сделать «хэндэ хох». И вот он смотрел на розовощекого парня лет двадцати и никак не мог себя заставит поверить, что перед ним стоит тот, кого он столько искал. Парень убедительно рассказывал о бандитских стрелках, о заказухах, мертвых ворах, расстрелянных депутатах... Казалось, он взял на себя все криминальное прошлое России. Одновременно он рамсил в Люберцах, кому-то предъявлял в Москве, напрягал в ближнем Подмосковье, куролесил здесь... Кольцов услышал от него детали преступлений, о которых мог знать только Холод. Он называл имена, места событий, участников преступлений, которые, естественно, были уже мертвы. На стол Кольцова словно из воздуха ложились тома уголовных дел, светящих парню на тридцать три пожизненных. Кольцов был согласен на всё, даже на его участие в боевых действиях в Чечне. Но вот согласился ли бы судья на первое убийство, стоящего перед ним гангстера, в восемьдесят девятом году, которое тот совершил в возрасте двух лет с особой жестокостью и цинизмом? Согласился ли бы он на то, что в десять лет это невинное, улыбчивое, ясноглазое чудо запугало всех московских воров? Кольцов даже встретился с Баиром еще раз и попытался забрать свои обещания назад, напугав его новым сроком, но натолкнулся на единственную фразу, что дети на севере рано, слишком рано взрослеют... Кольцов плюнул себе на ботинки, услышав вместо «до свиданья»: «А я почем знаю, какой Холод тебе нужен? Они тут все отмороженные. Этот назвался - значит он», и вернулся в «кабинет», где сассоциировал себя с изделиями, хранящимися здесь судя по табличке. Парня увезли в Читу в СИЗО, оспорить его участие в Забайкальском Чикаго было практически невозможно, так как он оказался племянником того самого дяди Васи и настоящим крестным сыном Монгола... Кольцов стер паутину с портрета Горбачева, нажрался, сказал обреченное «ёб твою мать!» и согласился на охоту, рыбалку, баню и еще раз водку. Дело, так хорошо посмеявшееся над ним, было закрыто всем составом прибывшей из Москвы вместе с ним комиссией. Свои сказки, которые могли бы быть доводами, Кольцов постеснялся озвучить.