Владлен поблагодарил дальнобойщика и вышел на дороге. Нет, наверное, даже самому себе он не сможет признаться, что ему было страшно. Страшно сказать, что страшно. Владлен побрел к кафе. Интересно, а самому Холоду не страшно жить? Ведь он должен бояться сам себя, своей холодной черной тени. Владлен многое запомнил из их, казавшихся ему тогда ненужными, разговоров. Зачем идти до конца? Почему не стоит никого оставлять за спиной? Владлен тоже никого никогда не оставлял, а Холод оставлял. Владлена, например. Его. Он подходил к кафе. Блядь... А может Холод и жив только потому, что за ним всегда кто-то стоял? Это он дурак, а Холод всё всегда рассчитал. Когда никого нет за спиной - неизвестно, что будет. А когда есть - всё понятно. Он уже изучил твои повадки, знает наизусть твои привычки. Вроде бы ты бежишь за ним, а на самом деле, это он ведет тебя прямо к тому, что называется «твой пиздец». Владлен зашел в кафе, сел за столик и заказал пиво с сосисками. Монгола нет. И нет Холода. Вроде бы Владлен оставил его за своей спиной, сейчас он его приведет к его концу. Но оставлять Холода сзади очень страшно. Лучше бежать за ним. Так хоть есть шансы, призрачные и такие же неуловимые, как дым сигареты. Их нельзя схватить рукой, за них нельзя дернуть. Всё закончилось и Холод забыл про Владлена. Забыл только для того, чтобы он помнил о нем всегда. Помнил и боялся. Холод разрешил идти за ним, чтобы оказаться сзади, похлопать по плечу и честно глядя в глаза, всадить в грудь то, что отбирает жизнь и, наблюдая, как жертва корчится в агонии, жадно вдохнуть в себя его последнее дыхание, оставив в истекающем кровью сердце только страх. Так и не дождавшись сосисок, Владлен вышел на улицу и закурил. А может забыть? Откапать деньги и уехать в Китай? Строить их коммунизм, научившись есть палочками, спрятавшись от Холода за Великой Китайской Стеной, хотя бы ненадолго, просто передохнуть, чтобы не снились эти страшные сны и не лезли в голову всякие глупости о мести, необратимости... Владлен задрал воротник, натянул на глаза вязанную шапку и шагнул от фонаря кафе в непроглядную осеннюю мглу.