Подъехавшие через несколько часов оперативники, увидели переполошившихся бородачей, рассказавших о двух очень странных «человеках», один из которых увел ихнего Бориску. Кольцова вызвался сопровождать его отец, закинувший за спину старый охотничий карабин, и они вслед за Холодом и Владей тронулись в путь. То, что Владя идет за Холодом, Кольцов понял сразу.
* * *
Холод шлепал по мокрой утренней траве. Лес дышал поздней осенью на двоих с Холодом. Кое-где на иголках маленьких елочек торчали облака рассветного тумана, словно нанизанная новогодняя вата. Под ногами чавкали желтые листья и похожий на банную губку мох. Холод сверился по подаренному старовером компасу и зашагал вперед, раздвигая руками непослушные еловые лапы. Он удивился сам себе, почему за столько лет взрослой жизни он ни разу не бывал в лесу. Терпкий еловый аромат напоминал запах джина в стакане. Кисло пахло какими-то осенними ягодами и тяжелой прелой хвоей, превратившейся за много лет в пышный и совсем не колючий ковер. Огромные верхушки деревьев почти закрывали небо и нависающее над тайгой солнце. Холод шел, погруженный в свои мысли. Всего один вечер со странными людьми как будто погрузил его в атмосферу, которой у него никогда не было, в ту атмосферу, в которой не хочется смотреть на часы. Люди просто жили, повинуясь прописанным за долгие века мудрым законам, где старший уважает младшего, а тот его любит. Где женщина и мужчина - это левая и правая рука чего-то очень важного. Где молитва - не просто красивый звук и очередная нелепая просьба к Богу, а просто неспешный разговор - общение детей с мудрым Отцом. Всего один день... Да какой день? Вечер, когда он понял, что люди просто живут. Немногословно и в то же время очень много понимающе. Он не услышал ни одного лишнего вопроса и очень удивился, когда бородатый отец семейства, покрутив странные для него деньги, просто вернул их ему, похлопал на прощание по плечу, сказав, наверное, самую важную фразу для него сейчас: «Тебе туда». Монгол оказался прав. Видимо этот город существовал, потому что очень скоро непонимающий взгляд местных стал осмысленным и всепонимающим. И это была не Япония! Холод отмахнул рукой полусонных комаров и, пробираясь сквозь ветки, пошел туда, куда ему указала стрелка компаса.
* * *
Владлен спешил, толкая впереди себя пацана и беспрерывно куря. Где-то впереди он не просто видел, а чувствовал спину Холода, убегающего от него среди пней и лесных опушек. Парень вел Владлена уверенно и так, что ему даже казалось, что он не поспевает за ним. Пройдя несколько километров этаким бодрячком, Владлену становилось все труднее дышать. Он стал приседать, останавливая идущего впереди. Легкие, забитые никотином, давились свежим воздухом, да к тому же очень сильно хотелось жрать. Он срывал какие-то листья и, стараясь отогнать голод, жевал их. Во рту становилось горько и скользко. Стараясь отбить неприятный привкус, он закуривал снова и его начинало рвать, словно выворачивая наружу. Он знал, что за ним уже идут, что взять мальчишку с собой - было очень глупой затеей. И теперь, взяв его след, за ним спешили не только менты, но и местные - люди с суровыми глазами, которые не испугались Владлена, а просто как-то очень странно посмотрели. Вот так же как Холод, с таким же хитрым прищуром, намекающим, что пиздец тебе, Коркин. Но надо было идти пока были силы, которые, натыкались на ветки, роняли Владю на мокрую траву, заставляли спотыкаться о торчащие корни деревьев, растрачиваясь на всякую ненужную дребедень и лишние шаги. Парень, в очередной раз остановленный Владленом, который уже не мог говорить, а только присвистывал, как-то очень хитро, по-своему, по-местному посмотрел на него.
* * *
Команда Кольцова двигалась значительно быстрее. Тренированные СОБРовцы шагали тяжелой поступью вслед за проводником. Они знаками окликивали друг друга и, словно гончие псы, вслушивались то в треснувшую ветку, то в вспорхнувшую птицу. Да и сам проводник, как будто нюхал воздух, поднимал окурки с земли, всматривался в следы, и упорно вел всех вперед и только вперед. Кольцов догнал его:
- Далеко они?
- Первый далече, - бородач поправил карабин, - а вторный, тот, с Бориской, в близках уже. Идет шатко. Вон спотык, - он показал на примятую траву, - за ветку хватится и ковыляет, вначале со спехом, а сейчас ползком почти.