Мимо него маршировали армии многих стран и плакали, провожая солдат, их жены.
Время плотно вбило валун в землю, вода и ветер украсили его своими узорами, одинокий охотник не раз устраивался на ночлег рядом, прижимаясь к нему спиной и глядя в огонь костра.
Я сидел на вершине валуна, провожая закатное солнце.
Камень, нагревшийся за день, щедро делился теплом с человеком. Ему не жалко. Все пройдет, а он будет лежать здесь, как вечное напоминание — я все видел!
Полугрезы — полусон. Состояние отключенного разума. Абсолютный ноль. И солнце… Море солнца. Ласкового и нежного. Или жгучего и злого.
«… Почему я, вновь и вновь, возвращаюсь сюда, к этому камню, солнцу? Склонность к мазохизму? Хотя… Нет. Может быть — душевный покой? Или просто состояние покоя?»
— Боюсь, это просто ассоциации… — Я вздрогнул от звука собственного голоса.
Светило коснулось вершин деревьев, мигнуло на прощанье и исчезло, уступив «поле битвы» наступающей ночи.
Вглядываясь в проступающие на небе звезды, я искал свое созвездие и, как всегда, не находил. Что-то испортилось в небесной механике. Причем, уже давно. Звезды холодно взирали на Землю, на камень, на меня. Они испускали свои колючие, отраженные лучи, ощупывали ими бездну космоса и умирали, не успев понять, что сами мертвы, мертвы изначально и навеки.
«Решив единожды что-то — делай это! Или не делай вовсе ничего…»
Лучше — не делай!
— Сайд, будь так добр, ответь на один вопрос…
— Да?
— Когда ты, точнее — тебе, надоест заниматься самоедством и самокопанием? Прошлого тебе не вернуть, сожаления или раскаяния на твоей битой-перебитой морде не заметить, одним словом — Зачем?
— Что бы помнить. Копить злость. Чтобы жить дальше не так, как хочет «могущественный дядя», а так как надо душе.
— А по-моему, ты не достаточно ироничен. Ты жадно хватаешь ртом воздух. Отравленный воздух, Сайд! И ненавидишь. Жестко, до мозга костей, ненавидишь тех, кто загоняет тебя в принятые обществом рамки. Только, это Ты Сам гонишь себя.
— На мой взгляд, шеф, вы искали меня не для проповеди. И не для исповеди… Или я не прав?
Шеф вздохнул: — Жаль мне тебя. Не дурак. Не урод. Так — недоучка…
— «Ни жалости, ни милости — не надо! И понимания я вашего не жду!»
— Ну, Шекспира-то, зачем калечить?! — Возмущение, прозвучавшее в голосе шефа, меня обрадовало.
Есть еще у нашего прожжённого циника «святое», есть!
— Под горячую руку. — Признался я, «сбавляя обороты».
— «Мы сами портим всё!» — Шеф вернул мне цитату и задумался.
— Ау?
— Что? «Ауди» угнали? — Шеф коротко хохотнул. — Ладно, давай к делу: ты знаешь, что сталось с твоим родным городом?
— Насколько я помню, его закрыли? Через три года после «Исходной точки»?
— Так и есть. А через два года — вывезли всё оставшееся население и «Свернули».
— Знаю. Любовался уже сегодня… Жестко…
— К сожалению, необходимо. Так вот, найденное на оборудовании вещество, по характеристикам, произведено в твоем городе. Причем, совсем недавно.
— Город законсервировали без остановки и вывода производства? — Присвистнул я, не сразу поняв, о каком именно оборудовании ведется речь. Потом понял и присвистнул еще раз.
Вот и всплыла информация о том, где же «загулял» наш физик с оборудованием!
— Остановка и консервация обошлись бы в четыре раза дороже самой свертки пространства! — Шеф не правильно понял мой свист и кинулся защищать принятое решение.
— Как всегда — погнались за дешевкой…
— Какие мы умные — задним умом! — Шеф внезапно разозлился. — А, когда бежали из этого города, тапочки теряя — о чем думали?! «После нас — хоть потоп?»
— От меня то, что требуется? — Миролюбиво поинтересовался я, понимая, что шеф во многом прав.
— Пропуск на тебя заказали. Сходи, понюхай, чем пахнет и, сразу, подчеркиваю — сразу! — назад! Без выяснения личностей, ностальгии, без драки. Особенно, если будет с кем. Знаю я твою гнилую натуру — языков таскать и в файлах, до последнего, ковыряться. А, чтоб уж наверняка — возьми своих учеников. Пусть посмотрят, какое дерьмище им оставили предки. На собственной шкуре. И пожалуйста — не рискуй.
— Девиз сегодняшней акции: «Не рискуй!»
— Ох, что-то мне подсказывает… Плохая это идея, посылать тебя туда!
— Отменяйте приказ. — Пожал я плечами равнодушно. — Или отправьте кого другого…
— Вас, знающих город, всего пятеро. Это вместе с тобой, родимым… Четверо заняты в делах — ты свободен.