— «Верша справедливость!» — Пробормотал я себе под нос наш девиз и тяжело вздохнул.
— Язык твой — Враг твой! — Прошептала мне на ухо Марша, едва я поравнялся с ней. — Отличился, да?
— Но согласись — я был бесподобен! — Я рассмеялся.
— В бубен, бесподобен! — Амина подкралась сзади. — Вернись, «бесподобный», тебя судья хочет…
Комнатка судьи, без окон, со стеллажами до потолка, полностью утыканными книгами по юриспруденции, круглым столом и бардовым ковром с желтыми и зелеными полосами, еще один маленький, «журнальный» столик с тремя креслами, притаился в углу.
— Здравствуйте, Элла Николаевна. — Вежливость, вежливость и еще раз вежливость. Главное — не ржать!
— Здравствуйте. Присаживайтесь. — Она указала на пустующее кресло столь царственно, что повторять про себя «вежливость», уже не хотелось. — И расскажите, как это вы докатились до жизни такой…
— Я не сам. Меня докатили. — Элла Николаевна относилась к тем редким женщинам, врать которым не хотелось, вот хоть ты тресни. — Катили-катили и докатили.
— Секретность? — Элла Николаевна, без своей судейской сутаны превратилась миловидную женщину, за очками которой прятались голубые глаза, с золотыми искорками.
— Нет. Стыд. — Признался я и на душе полегчало.
— А почему — просто Сайд? Ни фамилии, ни отчества…
— Интернет ник.
— Не хотите разговаривать?
— Просто, нечего рассказывать. — Пожал я плечами.
Вдаваться в подробности, совершенно не хотелось. Да и не к чему знать этой молодой женщине, что первый состав «Фемиды», особенно простые смертные не входящие в руководящий аппарат, «вычеркивались» из реальности. Так и стоит моя могилка, в городе, который я так ненавижу, что при одном только воспоминании о нем, сжимаются кулаки, до побелевших костяшек.
— Кофе налить? — Элла Николаевна, сама любезность и дружелюбие. — Сайд?
— Вы простите, у меня супруга на улице, рассиживаться некогда — я обещал проводить ее на работу. — Отрезал я все возможные нити разговора. — Если Вы не против, встретимся в другой раз?
— Вы всегда держите свое обещание? — Заинтересовалась судья, рассматривая меня поверх оправы очков.
— Именно поэтому я так редко их и даю… — Подмигнул я, вставая с кресла. — Простите, что так невежливо…
— Я обязательно Вам позвоню. — Элла Николаевна встала с кресла и протянула мне руку для пожатия. — Пообещайте, что тогда мы поговорим.
— Видно будет! — Привычно отбрехался я и скрылся за дверью.
Прошел по коридору и зашел в туалет.
Посмотрел на свое отражение в зеркале и погрозил ему пальцем.
Очень, очень рядом прошло… Мое прошлое… Выросла Элька в Эллу. А я, едва не спалился, со своей любимой фразой…
«Нет уж, Элла Николаевна, не будет у нас встречи. Сегодня же поговорю с Маршей и подам рапорт о переводе на «Восток». Хватит этого метания. Пора признать, что полевой агент из меня не получился, а аналитик — хоть куда…» — Приняв решение, умыл руки, смывая с себя наваждение, и отправился искать жену.
Идею с переездом на «Восток» Марша восприняла в штыки.
Мы слегка поссорились и часть дороги до тира провели в полной тишине.
«Времена «ниток за иголками» благополучно булькнули… Впрочем, я не декабрист…» — Рассмеявшись от сравнения себя с декабристами, едва не воткнул «корветика» в бампер впереди идущей иномарки, но успел разъехаться по сантиметрам. Обогнав иномарку, перестроился в крайний левый ряд и замер, ожидая «стрелку».
— Знаешь, по-моему, ты ему не понравился… — Марша, подкрашивала губы и зеркало пассажирского «козырька» было отвернуто, делая доступным зеркальце, встроенное в него.
Водитель иномарки, действительно выглядел разозленным — он корчил уморительные рожи, махал руками, сердито поджимал губы и морщил брови.
— «Стрелка»! — Напомнила мне Марша.
«Корветик» легко ушел на поворот и через полминуты я уже и забыл о случившемся — дорога, она такая: хочешь ехать спокойно — едь спокойно.
— Сайд. — Марша тяжело вздохнула.
— Погоди! — Понимая, что предстоит разговор, съехал на обочину и заглушил мотор. — Вот теперь — говори.
— Прости, Сайд. Но, пока я не представляю себе, как это — жить на востоке… — Марша приоткрыла дверь, впуская в кондиционированный салон автомобиля запахи раскаленного асфальта, бензина и шум проносящихся за нашей спиной авто.
— На нет и суда — нет. — Я легкомысленно махнул рукой. — И, вообще… Может, сядешь за руль?
— А и сяду! — Тряхнула копной рыжих волос моя жена и потребовала: — Вылазь!