Да. Я видела. И даже больше, чем стоящие рядом люпины и оборотни. Мое зрение позволяло заглянуть намного глубже, увидеть картину четче. Я заметила, как нечто мелкое копошится под кожей умершего человека, и это не внушало оптимизма.
Профессор взмахнул руками. Над его головой появилась рамка, в которой, как на мониторе, отображалось тело на его столе.
– Сейчас я буду проводить вскрытие. Шаг за шагом. Вы должны сначала наблюдать, а после повторять все точь-в-точь. – Он строго посмотрел на меня. – Никакой самодеятельности!
Я кивнула.
Мужчина поднял руки, демонстрируя нам защитные перчатки. Надел на руки еще одни. Замер. Мы повторили за ним. Он взял в руки скальпель, провел четко по центру грудины человека. Замер. С помощью специальных приспособлений развел куски кожи в стороны. Выжидательно посмотрел на нас. А мы, как заколдованные, смотрели на микроскопические личинки, вовсю копошащиеся на ребрах трупа.
– Смелее, господа! Они не могут вам навредить.
Я первая повторила за профессором, усилив Холод внутри настолько, что даже вылезший из трупа Чужой не смог бы вывести меня из равновесия.
– Это опарыши? – спросила я ровно.
– Нет, – ответил мужчина, но, кажется, впечатлился тем, что, в отличие от остальных, я сейчас способна бесстрастно разговаривать. – Это личинки драгенов. Вначале они активно пожирают плоть зараженного, пока не останется даже костей. После – друг друга. В итоге выживет лишь один – сильнейший.
– Ясно, – кивнула я.
– П-п-профессор, а если личинка упадет на пол? Потеряется? – Студент был голов потерять сознание.
– Тут же умрет. Присмотритесь – уже сейчас многие из личинок на теле моего пациента погибли. На этом этапе своего развития они не способны выжить вне подготовленной ядом матери среды.
Мы дождались, пока двое студентов сдались и ушли, а остальные повторили требуемое. Не менее любопытно оказалось наблюдать за внутренней борьбой собравшихся. Прямо сейчас, преодолевая трудности, они росли над собой. Их вкус на кончике моего языка менялся.
Удивительно.
Профессор взял в руки особую пилу и принялся распиливать грудную клетку...
Первый студент потерял сознание, когда пришлось перекладывать органы из брюшной полости в специальный поднос. Я физически ощутила, как померк его отличительный вкус. Как погасло всё то, за что он боролся на протяжении занятия, а возможно, и гораздо более длительного времени. Наблюдая, как его выносят из секционной, я поймала разочарование профессора. Кажется, этого студента он очень любил.
Мы вернулись к работе.
Я не знала ничего о страже, тело которого лежало передо мной. Я нарочно не присматривалась к бирке, привязанной бинтом к его ноге. Потому слова наставника о предсмертных страданиях этого мужчины не должны были затронуть во мне ничего личного. Он был загадкой, которую я пришла разгадать. Порывом любопытства. Но даже Холод не всесилен. Лицо мужчины осталось нетронутым, и я не могла отделаться от мысли, что он очень красив и мужественен. Я сжимала пальцы в кулаки, отгоняя от себя мысли, какого цвета были его глаза. Может, он очень красиво смеялся? Или не делал этого вовсе? Его жизнь оборвалась в один миг. Но наверняка у него были планы на будущее. Возможно, он кого-то любил? Где-то его ждали родители? Дети? А ведь страж погиб, выполняя свой долг. Он патрулировал окрестности проклятого некромантами места, чтобы остальные граждане его страны могли спать спокойно.
Впервые я ощутила принадлежность к вампирам так остро. Разделила с ними ответственность за свихнувшуюся расу, жаждущую мирового господства, величия и жуткой славы. Поняла, что не смогу оставаться в стороне, делая вид, будто проблемы не существует.
Дальше было легче. Мы принялись за органы. "Что это за узелок? А почему здесь потемнение? Этот разрыв появился задолго до смерти? Почему?" – заваливала я профессора вопросами. При этом с каждой минутой всё больше убеждалась, что эти действия мне знакомы. Когда же выслушивала ответы, то вспоминала их в своей голове раньше, чем наставник успевал закончить фразу.
После того, как всё закончилось, мы зашили бедолаг обратно. Специальные работники увезли их, чтобы сжечь. Студенты сами всё вымыли, продезинфицировали. Наставник наблюдал за нами некоторое время, затем подошел ко мне.
– Мы так и не познакомились. Меня зовут профессор Садл.
– Вивиана Кардэ.
– Вы большого хладнокровия девушка, должен признать. И большого ума.
– Разве? – Я удивилась таким выводам.
– Чтобы задавать вопросы, нужно знать, о чём именно ты не знаешь. Вы не заметили, что остальные адепты молчали? – улыбнулся профессор. – Я буду ждать вас на остальных занятиях. Если пожелаете, могу передать записи утренних лекций.