– Я была бы благодарна.
– Тогда до встречи.
После урока осталось странное ощущение. Я давно уже не видела перед глазами тела пациента, но в памяти всё еще всплывали какие-то сведения, заметки, предположения. Пока я не начала вспоминать нюансы из патологии, которые мы на занятии не поднимали.
Я уже учила это! Я знаю!
Корпус опустел прямо на глазах. Я вышла на улицу. Варлис наверняка уже дома. Ужинает? Читает книгу? Но возвращаться пока не хочется. А библиотека закрыта, проникать туда тайком нет никакого желания. Да и сестер из детдома пока беспокоить не стоит.
Но что тогда?
Меня захватила идея раздобыть для них еще денег. Серьезно. Когда обсуждали уже оставленные монеты, речь велась лишь о еде. А одежда для детей? Ремонт дома, который находился в очень плачевном состоянии? Игрушки и книги?
На ум пришли контрабандисты, которые, несомненно, водились в подземельях. Как бы их разыскать?
Я двинулась к докам и вышла к портовым постройкам. Разве есть более удачное время для темных делишек, как не предрассветные часы, когда сон мирных граждан наиболее крепок? Мне не составило труда спрятаться между бочками, чтобы наблюдать за всем происходящим.
Порт не спал. На высоких столбах со специальных крючьев свисали гроздья осветительных кристаллов. Приходили и уходили корабли, что-то отгружали и загружали деловитые мужчины в одинаковой форме.
И как понять, кто из них контрабандист?
Я присмотрелась к постовым в синей форме. Именно они принимали документы, стоило кораблю причалить. Они же отдавали приказы грузчикам. На равном отдалении друг от друга стояли стражи. Они должны быть в доле, или же разгрузка незаконных товаров происходит вовсе не здесь.
А где?
Краем глаза я заметила некое несоответствие. Нет, на первый взгляд всё было нормально. Но складывалось впечатление, будто у последних трех грузчиков, толкавших большие груженые тележки, форма скроена из более дешевого материала. Она не так изгибалась при ходьбе. Не так блестела, когда на нее падал свет. Разные партии? Или все же самопал?
Троица, за которой я решила следить, получила свои документы у постового, влилась в общий поток и направилась к складам.
Неслышно перепрыгивая с крыши на крышу, я двинулась за ними.
Все друг за другом вошли в большую постройку. Мне пришлось изрядно вывернуться, чтобы заглянуть в окно под самой крышей. Я увидела, как грузчики подходят к начальнику склада и показывают бумаги, тот что-то отмечает, указывает, куда сгружать товар. Грузчики разбредаются в указанных направлениях.
Стоп! А куда "особенные" делись?
Я обежала склад по периметру и лишь по запаху поняла, куда идти. Ловкие, однако, товарищи! Тележки у них тяжеленные, а припустили как налегке!
Я тоже ускорилась и спустя всего несколько минут оказалась у кладбищенской ограды с самыми настоящими склепами, статуями плачущих вдов и скорбящих детей. Трупов под землей, конечно, не было. После войны с некромантами тела умерших было принято сжигать, а в семейных или родовых усыпальницах хранить урны с прахом. Некромантам ныне для поднятия своих армий приходилось похищать селян или покупать через подставных лиц рабов, а после умерщвлять.
Именно к одной из больших родовых гробниц и спешили грузчики.
Интересно, они не боятся, что родственники обнаружат чужое вмешательство?
Мужчины достали длинный массивный ключ, вставили в неприметную замочную скважину на барельефе, и каменная дверь совершенно бесшумно открылась внутрь склепа.
Я подошла ближе. Разглядела сколы и трещины, увидела обильно проросший бурьян, обратила внимание на отсутствие цветов и плохое состояние дорожек – кладбище было старым, а гробница выглядела заброшенной.
Я уже придумала, как буду воровать у мужчин ключ, и тут первые из них с пустыми тележками выбрались наружу.
– Скролл, ты идешь? Опоздаем – вызовем подозрения!
– Иду.
Мужчина вышел без тележки. Огляделся неспешно, игнорируя протесты товарищей. Достал нож и молниеносно их прирезал. Понимаете? Даже для меня молниеносно!
Холодок опасности пробежал между лопатками. Я плотнее вжалась в тень, наблюдая, как по-звериному принюхивается мужчина. Как хладнокровно вытирает нож о вещи бывших соучастников. Кровь из их ран пела мне песнь – историю их жизней. И ничего хорошего или светлого в этой истории я не обнаружила. Жалко подлецов не было.
Скролл вернулся в склеп, затем вышел с лопатой и принялся рыть яму недалеко от того места, где прирезал своих. Быстро. Ловко. С небывалой силой. Сбросил тела в свежую могилу, засыпал землей. Насобирал в округе мусора, небрежно набросал сверху. Кто станет искать трупы на кладбище?