– Вивиан? Все хорошо? Ты уже час здесь стоишь.
Куда же еще мне идти?
Я обняла женщину и вдруг начала говорить, сбиваясь, забывая слова и путая события местами. Почему-то именно смерть, увиденная сегодня на столе в секционной, выбила почву из-под ног и лишила всегда спасавшего меня Холода. Хотелось плакать. Очень. Но слез не было – только слова.
А потом радость: женщина с гордостью рассказывала мне, чего удалось достичь в обучении детей и как приумножилось хозяйство. Даже остались деньги на найм мужчины-садовника.
Это был успех.
Так стоит ли удивляться, что следующим вечером я собрала практически все деньги, которые у меня были, и положила в банк на счет детского дома? Мою замерзшую душу грела мысль, что приют будет получать пусть небольшую, но стабильную сумму раз в месяц на протяжении длительного времени, и это сделает жизнь детей и добрых женщин чуть лучше.
А потом? Потом я заработаю еще.
***
– Бзынь! Бряк! Кряк! – И тишина.
Лишь недавно погас последний солнечный луч. Я лежала на своей кровати и прислушивалась, как упорно Хонк стучит чем-то по ту сторону двери.
– Бзынь! Бряк! Кряк!
Любопытство перевесило апатию. Открыв дверь, я спустилась в вырытую комнату и едва не упала от удивления.
– Это что?!
За ночь хорек прорыл для себя отдельный проход и натаскал в мой склад целую кучу посуды. Золотой!
– Ви-фи-фи, – пробурчал зверь, посмотрев на меня, как на не слишком умного родственника. Любовно огладил ближайший золотой кубок и снова нырнул в свой лаз.
– Бзынь! Бряк! Кряк! – стучала золотая тарелка, пока Хонк затаскивал ее на склад.
Присев рядом с целой горой посуды, я взяла в руку блюдце очень тонкой работы, узоры на нем были выгравированы с ювелирной точностью. А еще предмет буквально дышал стариной.
– Хонк, стой! – Я едва успела поймать зверя прежде, чем он умчался за очередной своей находкой. – Откуда это все?
Хорек мотнул головой в сторону лаза – пришлось спуститься в катакомбы. Там, у начала прорытого им хода в наш склад, лежала целая куча разнообразных предметов.
– Ви! – Высоко подпрыгнув на месте, Хонк бросился бежать по тоннелю.
Я последовала за ним. А ведь мне казалось, что там обследованы уже все повороты, тупики и стены! Я же так тщательно искала выход, что проверила абсолютно всё! Неужели могла что-то упустить?
Наш бег закончился в тупике – здесь проход обвалился задолго до того, как я узнала об этом месте. Но хорька это не остановило. Он ловко вскарабкался на вершину насыпи из огромных камней, глины, земли и оборванных кореньев, блеснул оттуда бесстыжими глазами.
– Ви! – громко запищал и скрылся из глаз.
– Ты предлагаешь мне копать? – спросила я недоуменно. По моим ощущениям, преграда была достаточно прочной и основательной, чтобы это заняло не одну неделю.
Я забралась под самый потолок и попыталась заглянуть в ту щель, куда ушел Хонк, но его лаз очень скоро поворачивал в сторону, мешая осмотру.
Спустившись, я принялась перечислять вслух:
– Нужна будет кирка, лопаты, мешки для земли, веревки...
– Ви! – Наверху появился Хонк, таща за собой золотую ложку. – Ви-и-и!
Какой, однако, полезный зверь!
ГЛАВА 6
ГЛАВА 6
Снова запах моющих средств и дезинфектанта. Профессор Садл, увлеченно рассказывающий о чем-то, его ученики, ловящие каждое слово. А еще тело на столе передо мной. Мертвое. Желтое.
– Вы всегда должны быть уверены в каждой букве, которую напишите в своем отчете! На вас рассчитывают не только следователи, но и родные погибшего, а также он сам, ведь, как известно, после смерти дух еще не один день находится рядом со своими останками...
Останки... Да. Тело. Нам снова нужно было разобраться с причинами смерти, но на этот раз никаких явных признаков вроде следов удушения, синяков или брызг крови. Ничего. Эти люди просто умерли в своих домах. Но если они здесь, смерть все же не была естественной.
На секционном столе лежал мужчина. Даже старик. Я смотрела на него со смесью облегчения и скупого интереса. Девушка на прошлом занятии взволновала меня намного больше. Я была благодарна старику за свое спокойствие сегодня.
Холод прочно и надежно укутывал душу и разум, ничто не мешало сосредоточиться на работе и словах профессора.