Кровь была багряной. Пряной. Маслянистой. Оборотень потерял много сил, но все же остался одним из лучших представителей своего вида. Кровь дурманила. Пьянила. Раздувала костер жажды до невиданных высот...
Стоп!
Бух... бух. Бух – в последний раз сократилось сердце студента и остановилось. Ему больше нечего было качать.
Я проделала когтями дыру в груди Римула, добралась до сердца. Разгрызла зубами собственное запястье и заставила то, что текло во мне вместо крови, попасть в рану оборотня.
Вот и всё. Всё.
Миг. Второй. Ничего не происходило. Внутренним чутьем я понимала: что-то пошло неправильно. Но что?
Острое ощущение нехватки сил свалило меня на пол, заставив изогнуться от невыносимой боли. Это Римул тянул из меня силы, пытаясь переродиться, но их было недостаточно, и я не знала, как обратить процесс.
– Нет, – прохрипела я, царапая ногтями каменный пол. Глаза слепо таращились в пустоту, а ребра трещали от давления сущности пробуждающегося вампира.
А потом Смерть явилась на мой зов.
Какая она? Уставшая мать? Сгорбленная старуха? Молодая девчонка с заплаканным лицом... У Смерти множество обличий, и каждое из них – всего лишь маска.
Я знала, что богиня пытается помочь, но она была слишком далеко. Смотрела на меня сквозь густой туман и ощущалась лишь слабым отражением себя самой.
Как? Почему?!
В тот миг мне казалось, что это моя мать страдает там, за непреодолимым барьером, всеми силами пытаясь помочь своему неразумному ребенку. Она рвет собственные жилы, передавая мне, крупица за крупицей, остатки своих сил, готовая на всё.
– Мама...
***
Миг назад я была мертва. Чувства внутри твердили, что прошли целые сутки, прежде чем я пришла в себя.
Впервые чувствуя себя столь слабой и беспомощной, я с трудом заставила себя сесть, а после и встать. Но голода не было. Совсем.
На кровати лежал Римул. Его кожа казалась алебастровой, черты лица стали тоньше и изящнее, почти как у девушки. Пальцы нервно мяли покрывало, а в расширенных глазах, синих-синих, как у меня самой, поселился холод.
– Очнулся? – прохрипела я, с трудом выталкивая из себя воздух. – Поднимайся! Пойдем на охоту.
Римул перевел на меня взгляд. Сел. Я уловила тот миг, когда парень осознал, что нужно вдохнуть, чтобы задать вопрос.
– Что произошло?
– Всё потом, – отмахнулась я. – Иди за мной.
Мы выбрались наружу. Я не торопилась, давая новообращенному время привыкнуть. Так странно: я ощущала его продолжением себя самой. Он был моей рукой, ногой и дополнительными глазами.
Я точно знала, что стоит пожелать, и смогу управлять телом Римула, как своим собственным.
Мы вышли под лунный свет. Вампир втягивал воздух во все легкие, принюхивался, крутил головой, ступал аккуратно и выверено.
– Правило первое, – тихо сказала я. – Это наше логово. Место, где мы умираем на весь световой день. Никто не должен знать о нем. Нельзя оставлять следов. Нельзя приводить за собой хвост, даже если промедление грозит тебе смертью.
– Я понял. – Римул принялся рассматривать меня так, словно видел впервые. – Ты очень красивая, – прошептал он.
Я предпочла не услышать его слов.
– Пойдем дальше.
– На кого мы будем охотиться?
– На зверей. – Проверив, чтобы рядом не было никого постороннего, я выскользнула с кладбища. – Правило второе: на разумных охотиться нельзя. Понял?
– Как скажешь. – Сухо. Четко. Безэмоционально. Ему было все равно.
Я же в этот миг четко осознала, что моих границ у этого вампира нет. Скажи я, что сейчас мы отправимся убивать его бывших друзей, и он бы молча последовал за мной.
Чувство утраты нахлынуло на меня лавиной, сметая даже вездесущий Холод. В этой оболочке не осталось моего друга Римула. Я сама, своими руками вселила в его тело Смерть, получив на выходе бездушного монстра.
Вот чем отличается рожденный вампир от превращенного!
Как жаль, что никто не объяснил мне этого раньше.
Возможно, у меня не было души. Но я была рождена Смертью с ее частью внутри. Я была создана такой. И такими были бы мои дети, появись у них возможность родиться на свет. Но нельзя безнаказанно вынуть душу и вложить туда нечто иное, не заплатив за это непомерную цену. Нечем заполнить пустоту.
Благо, что слабость и эмоции я ощутила только на краткое мгновение. Тряхнув головой, тут же укуталась в Холод, отбросив лишнее, как ненужный хлам. Вот он, Римул, идет за мной след в след. Остальное неважно.
Правда, всё то время, что мы искали объект для охоты (загон с козами оказался как нельзя кстати), пока питались, пока оставляли на видном месте плату за ущерб, я никак не могла отделаться от мыслей о самой богине. Внутри меня жила твердая уверенность, что она должна быть сильной. Едва ли не всемогущей. Так как же так? Что стало причиной ослабления моей стихии? И не потому ли я осталась последним вампиром в целом мире?