Я пододвинула к нему нетронутое пиво и кивнула, подбадривая.
– Чего хотел от вас демон?
– Его срок истекал – нужно было возвращаться в свой мир. Но он желал, чтобы мы собрали силы для прихода его товарища.
– Вот как?
– Нам раздали черные обсидиановые кинжалы и сказали убивать, пока те не станут полностью белыми. И что чем мучительнее умрет жертва, тем больше силы впитает оружие. – Большими глотками оборотень опустошил чашу с пивом. Мотнул головой, прогоняя хмель. – Меня тогда взяли под крыло опытные головорезы. Уж не знаю, чем приглянулся. Мы... справились. А те, кто нет, пошли на корм демону. – Он вдруг вздрогнул всем телом и уставился на меня невидящими глазами. – Мы все боимся смерти! И стар, и млад – все задумываются о ней. Все преклоняются. Мы знаем, что наступит миг, и наша суть попадет в руки богини Смерти, чтобы, очистившись, пойти на перерождение. Демоны лишили нас посмертия. Не страшна боль! Какие там мучения? У нас больше ничего не будет. – Он схватил меня за руки и сжал с такой силой, что затрещали кости. – Никогда!
– А богиня не получит сил и ослабнет, вслед за чем ослабнут ее дети – вампиры, – прошептала я, сокрушенная догадкой.
– Но не ты, – закончил мысль оборотень.
Я закрыла на миг глаза, укуталась в Холод так, что узоры инея пробежали по коже. Посмотрела в глаза мужчины, испуганного такими переменами, и спросила:
– Как тебя хоть зовут-то?
– Табел.
– Нам нужно разыграть твою гибель, Табел. Никто не должен ничего заподозрить. Но прежде ответь: где именно ожидает меня демон?
Табел меня словно не услышал. Кивнув, принялся описывать события давно минувших дней, словно решил исповедаться:
– У нас отобрали те кинжалы. Белые и просто ледяные на ощупь. Собрали всех в одном из больших залов катакомб под городом, заставили раздеться догола. Демон вошел в нарисованный на полу круг и умер – просто рассыпался в пепел. А главарь принялся втыкать кинжалы в пол по периметру зала и нашептывать какие-то мерзкие резкие звуки. – По лицу оборотня потекли слезы. Голос дрожал. – Новый демон начал вылезать прямо из пола, словно тот был нарисован на бумаге. А мы... На наших телах одна за другой начали появляться все те раны, которые мы наносили своим жертвам проклятым оружием. Нашим мучениям не было конца и края. Мы не могли умереть: наши души крепко держала в своих путах печать.
Табел рвано выдохнул и надолго замолчал. Я не стала его торопить, не стала ничего говорить, даже когда прошло несколько минут.
– Пятьдесят лет прошло, – прохрипел оборотень. – Десять раз я уже переживал подобное. И лишь в последний раз вмешались стражи – нам чудом удалось сбежать, а демона повязали. О, как мы радовались! Да мы молились за здоровье служителей правопорядка! А они... Они... Они...
Табел вдруг захрипел, схватился за сердце, после – за печать.
– Я не привел тебя. Ослушался. – С уголков его губ закапала кровь, но мужчина выглядел счастливым. Он улыбался. – Освободи.
Я протянула ладонь, накрыла его запястье, четко осознавая, что скрыть подобное не удастся. Когда душа не придет на ужин к демону, он обязательно поймет, что именно произошло.
Но разве могла я поступить иначе?
Табел умер свободным, а я так и не узнала, где прячется демон.
***
Снова закат. Я очнулась. Но знаете, о чем думала, умирая? О том, что будет, если меня найдут демонопоклонники. Что будет, если очнусь я в лапах демона. В его власти. У меня не было ни малейших гарантий, что за мной не проследили от таверны. Что не обнаружили лаз, пусть я и заметала следы. Смерть – это всегда страшно. К этому невозможно привыкнуть.
Невозможно смириться.
Невозможно отказаться.
Заставив себя встать с кровати, я первым делом освободила Римула, а потом долго смотрела на его измученное лицо с заострившимися чертами. Даже в смертельном сне оно не знало покоя.
Я выбралась наружу и вернулась с барашком для молодого вампира. Надеялась, что этого будет достаточно. Должно быть достаточно!
Потом ноги сами привели меня в заброшенный храм. Мимо золотой посуды. Мимо колонн, поддерживающих высокий потолок. Мимо нетронутых, невостребованных даров.
А что, если я была права? Если демоны, прорвавшись в наш мир и воруя души, привели к тому, что прародительница вампиров так ослабла? Но ведь это значит, что скверной заражен не только этот город!
Пальцы дрожали. Колени подгибались. Хотелось скулить, сжавшись в комочек. Но я приложила ладонь к золотой поверхности ворот и заставила себя прислушаться. Возможно ли, что там заперта сама Смерть?