***
Громкий вскрик огласил комнату.
Всё как наяву стояло перед широко раскрытыми глазами. Она не сразу поняла, что лежит в полной темноте, свернувшись клубочком и обняв себя за плечи. В распахнутое окно влетали снежинки, ведомые бушующей на склоне Ледника бурей.
В вое вьюги слышен был некий странный голос, похожий на зов, похожий на заунывную песнь, от которой несло древним Холодом. Эта песнь звала за собой, она призывала к бою, как старый горн.
Волшебнице было жарко, невыносимо жарко, даже несмотря на то, что в комнате температура давно уже упала ниже нуля. А этот зов, приходящий из глубины Ледника, он обещал ей спасительный холод, способный заморозить и остудить любое пламя, сжигающее её.
Пальцы сжались на тонкой ткани, промерзшей настолько, что ставшей твердой и хрупкой. С еле слышным шелестом плед под ладошками Джайны начал осыпаться в мелкую ледяную крошку.
Она помнила, как Райнер долго рассказывал, что происходило на Леднике в её отсутствие. Рассказывал, как внезапно с юга пришли те, кто нес с собой пламя. Не тот согревающий свет, который горел в домах в длинные зимние ночи, освещая тьму. Не то теплое пламя, сохраняющее жизнь существам на Ледяном Плато. Нет.
Тот кошмарный, уничтожающий всё на своем пути огонь, вселяющий ужас во все живое.
Они убивают всех, кто пытался преградить им дорогу. Никто не знает, что их ведет, но они уже подобрались к реке Стикс…
Райнер рассказывал и рассказывал, а уставшую уже волшебницу клонило в сон. Она не помнила, как уснула, но когда проснулась – обнаружила себя, заботливо накрытой пледом.
Джайна грустно улыбнулась. Морж опять забыл о том, что ей давно уже не требуется тепло. Старые привычки были столь трогательными – и столь же бесполезными сейчас.
«Хорошо хоть догадался не закрывать окно»
Она вздохнула, поднимаясь. Кошмар потихоньку отступал, уступая место привычной прохладе. Джайна пыталась сосредоточиться, как-то контролируя холод вокруг. С тех пор, как она покинула Ледник, её сила возросла в разы. Она жила среди тепла, вынужденная постоянно остужать окружение, просто чтобы не растаять. Волшебница могла контролировать холод вокруг себя, но не всегда это удавалось – и температура падала стремительно, замораживая всё вокруг. Любые эмоции могли вывести силу из-под контроля, навредив окружающим.
«– Почему же ты тогда вернулась?
– Это… личное»
Люди шарахались прочь от неё, когда понимали, откуда приходит холод, что съедает любое тепло. Она с сожалением вспоминала общение с одним из людей во внешнем мире. Одно лишь прикосновение разрушило всё – на неё смотрели ошарашенные глаза человека, понявшего, что прикоснулся ко льду. Она плакала тогда, но её слезам никто не верил. Не верил даже тот, кто ещё пару мгновений назад клялся в любви. Всего лишь растаявший лед, не более – вот как для него выглядели её слезы.
Лишь приступ. Это был всего лишь мгновенный приступ нахлынувших на неё чувств, когда температура вокруг неё опускалась и опускалась, человек отступал прочь, с нескрываемым ужасом глядя на замерзающие на бледном лице слезы, на изморозь на щеках волшебницы…
На лед в её глазах – и внезапно спокойную улыбку на её губах.
Она научилась быть кристально спокойной. Её сердце было ледяным во всех смыслах. Среди людей ей было уже не место.
«Я вернулась…»