Выбрать главу

-Побилась?

-Да нет, не очень. Коленки ободрала... руки до локтей в синяках. Головой вот сильно ударилась - об камень, что ли....- Оленька осторожно потрогала больное место.

Сергей вдруг наклонился через стол, и запустил пальцы ей в волосы. Оленька и пискнуть не успела. Бесцеремонно ощупал шишку и ссадину, кивнул:

-Не врешь.

Поднялся, налил себе еще кофе, нагло игнорируя Оленькин разъяренный взгляд и стиснутые кулачки. Снова уселся:

-Ну а портфель-то куда делся?

-Он у меня на коленях стоял. Места на сиденье не было, этот толстый так развалился.... Ну, я держала портфель, плащ, и мой пакет... еще зонтик в руке был. А потом... хм... не знаю - испугалась очень....

-Мужик, что рядом с тобой сидел - со страху в штаны наложил. Так что не плакай - не ты больше всех испугалась. Кстати, клиент на тебя жаловался. Так уж жаловался.... Хочется ему ножки тебе повыдергивать, чтобы не пиналась.

Девушка мгновенно вспыхнула:

-Нечего было за ножки-то лапать! Потными руками... - Оленьку передернуло - Пусть спасибо скажет, что по лысине зонтом не огрела! Не успела, честно сказать....

Сергей хмыкнул:

-Вот жаль.... - Рыжов поднялся, Оленька съежилась, втянула голову в плечи - Спасибо, вкусно готовишь. - И выскользнул из кухни, оставив растерявшуюся от такого комплимента хозяйку хлопать глазами в одиночестве.

Оленька слышала, как он шипит сквозь зубы, рычит и ругается, пытаясь зашнуровать высокие ботинки на блочках. Видимо, это упражнение мало подходило для его простреленного плеча. Неожиданная мысль заставила ее подпрыгнуть и броситься в прихожую:

-Я помогу.... - присев перед опешившим гостем на корточки, она быстро зашнуровала ботинки. Выхватила из шкафа дубленку, помогла одеть и даже застегнула пуговицы. Распахнула дверь.... Рыжов смотрел на девушку сузившимися, холодными глазами: "Чего подскочила? Невтерпеж спровадить? С чего бы? Хорошо сидели, я ее, кажется, не коцал...". Злая гримаса скривила губы:

-Н-ну, ладно... - помешкав, он все же выбрался за порог.

Оленька захлопнула дверь, и, облегченно вздохнув, прислонилась к ней спиной. Немного успокоившись, открыла шкаф. Прямо напротив дверцы, не прикрытый ничем, висел на крючке ее зонтик....

Рыжов задумчиво обозревал пейзаж. С невысокого мостика все было видно, как на ладони: "Вот россыпь мелкого стекла в самом начале спуска с моста. Именно здесь убили Марчука. Вот заплывшая водой колея там, где джип вылетел на поле. Взрытый бампером откос мелкого придорожного кювета - здесь мы встали, Голубенко подошел и распахнул дверцу. Вот бурое размытое пятно на откосе - здесь он упал. Четыре ямины от пробуксовки колес и плавная дуга по касательной к кювету - это уже я за рулем. Вот широкая истоптанная полоса - это, видимо, его уносили с поля.... А вот прямая, как стрела, цепочка мелких следов - это летела ополоумевшая Воронцова. И остановилась она вон там - в канаве с тощим ручейком на дне. Канава огибает поле и выходит вот сюда, к мостку. Красовский лазить по полю не стал - был дождь, и грязища,... а сейчас подморозило. Пожалуй, можно проявить любопытство...". Рыжов поставил джип на россыпь битого стекла: "Ну вот, как раз здесь мы и были на тот момент", и потопал вниз по дороге. Старый сосняк - просторный и прозрачный - глухо гудел под напором ветра. Усыпанная иглами земля пружинила под ногами.... Рыжов несколько раз жадно вдохнул смолистый воздух. Прислушался к рокоту сосен. Огляделся: "М-м-да... здесь не спрячешься. Сосняк весь - как на ладони". Слева виднелась густая купина орешника, и Рыжов повернул туда - Воронцова говорила, что стреляли с той стороны. В плотном переплетении упругих ветвей, кажется, не было ни одной щели.... "Впрочем, нет - вот канавка, оплывшая, заросшая по дну травой и ползучими стеблями ежевики." По ней Сергей и пробрался в самую гущу кустов. На крошечную полянку, усыпанную свеженькими, блестящими стреляными гильзами. Здесь же валялись две порожние водочные бутылки. И одна - недопитая, аккуратно закрытая пробочкой. По хозяйски пристроена в расселине корней. И кое-какая закусь - размокший хлеб на газетке, разобранная на лепестки луковица, объедки сала. "Ребятки заждались... мы должны были ехать часа в три-четыре, а приехали почти в шесть.... А сюда-то они забрались и того раньше - может быть, еще с вечера.... Ночью здесь, должно быть, темно - хоть глаз выколи. И холодно.... Костер не разведешь.... Вот они и грелись.... Базарили, пили, ... ждали нас..." Рыжов посмотрел на дорогу, ища глазами свой автомобиль. Сквозь вязь ветвей лишь смутно проглядывало серое пятно. Рыжов подумал, хмыкнул, прилег у края поляны, возле кучки гильз.... Здесь тонкие стволики обзора не закрывали: "Вот так штука. Машина высоко, на мосту. Отсюда виден только передок джипа. Уклон, и точка обстрела у самой земли. Радиатор бы раздолбали, защитку.... Кабина за капотом почти не просматривается.... Марчука отсюда было не достать.... А между тем - машина цела, а Марчука убили. Интере-е-есно.... Кто ж это наворотил таких игрушек?". Рыжов еще несколько минут потоптался по полянке. Собрал несколько гильз. Осторожно, всунув в горлышки пальцы, поднял бутылки с сальными отпечатками на этикетках. Отнес "добычу" в машину. Хмуро оглядел опушку: "Лес весь в низине. Точка обстрела должна быть повыше. На дерево залезли, что ли?... Так на сосну поди, залезь, стволы гладкие. Вот разве что вон та, на опушке.... Толстая и корявая, там на развилке можно устроиться". Рыжов вернулся в лес. Предположение оказалось верным. На бронзовой сосновой коре светлели свежие ссадины. Тщательно, шаг за шагом, он прочесал каждую травинку, каждую сухую веточку вокруг дерева. Но - больше ничего. Ни следочка. "Этот мужичок оказался поопытнее, следов не оставил. И даже гильзы подобрал. Там, в орешнике, гильзы насыпаны автоматные. А из моего плеча достали пульку калибра 7,62, скорее всего, от снайперской винтовки. Значит, этот верхолаз Марчука и убил.... И меня ранил. Парень зря не тратился - в стекле только две дырки. Пуля Марчуку, пуля мне. А если б я к Марчуку не дернулся - пулька была бы в башке, а не в плече. Должно быть, пользовался системой ночного видения. На машине дырок не было. Аккуратист, блин.... Так.... Серьезный парень стрелял с сосны, а пьяный придурок - из орешника. Лупил из автомата трассирующими, и все - поверх головы, в белый свет - как в копеечку. Хм...дельце проясняется, но понятнее от этого не становится.... Посмотрим теперь, куда они потащили покойного Голубенко. Вот беспорядочные дорожки следов, напрямик, через ручей, от леса. Бежали на выстрел... Потом топтались - искали, наверное. И потащили не в лес, а к обочине. Не по земле волочили, а именно несли.... Двое шли по сторонам - держали за руки. И еще ряд следов посередине - этот нес ноги, и кое-где заступал на кровавую дорожку.... Значит, несли головой вперед - да он уже мертвый был, зря церемонились. Тащили к дороге, значит, где-то недалеко была у них тачка припрятана. Киллеры, блин.... На дело пришли вчетвером. И всю ночь водку пьянствовали...." Больше здесь делать было нечего, и Сергей решил уезжать. Уже подойдя к машине, передумал: "Хм... еще один был занятный персонаж.... Посмотрим, что там было с этой Воронцовой.... Вот тут она от машины неслась, спотыкалась в темноте,... тут ухнула в канаву, шла юзом-кубарем. Прямо в ручей. Представляю, какая она оттуда выползла.... А это что?". На краю канавы, именно там, где в грязи отпечатались узкие девичьи ладони, белела россыпь фисташек. "Это ж надо! До чего процвела российская агрономия - засеяли поля солеными фисташками..." - хмыкнул Рыжов - "Итого - по крайней мере, до ручья она баранниковские шмотки доперла...это ж он вечно жрет, как не в себя. Вечно что-нибудь точит - крекеры, семечки, фисташки вот... Марчук покойный еще бурчал по дороге, что опять всю машину скорлупками засрет - а потом убирай за ним.... Не пришлось Марчуку убирать.... Фисташки были в кармане плаща. Должно быть, Воронцова как схватила все в охапку, так и неслась - глаза в кучку, не думая ни о чем.... А вот здесь упала. То-то у нее руки в синяках - плашмя плюхнулась, с откоса вниз головой. И по идее, вещи должна была выронить - прямо здесь. Куча же шмотья у нее была. Никак этого всего было в руках не удержать - плащ, портфель, пакет, зонтик. Зонтик...." Рыжов вздрогнул и замер, пораженный догадкой: "Зонтик!!! Ах, сволочь.... А говорила - не помнит.... Поскользнулась, упала, очнулась - гипс! Ну, гипс мы ей можем и устроить - для освежения памяти. Не помнит.... Небось, вспомнит!...". Огляделся. На поле девичьих следов больше не было - значит, она ушла вдоль ручья. Но травянистый откос канавки следов не сохранил. Если не считать следами общую помятость - было такое впечатление, что здесь пробежала целая толпа: "Все покоцано... траву потоптали, чертополох поломали. Вот кто-то поскользнулся - вывернул дернину. Ничего себе такой размерчик - не девичий сапожок.... Грязи натащили.... Явно, не один раз прошлись.... Кто-то здесь лазил, кроме этой дуры. А кто? Ну, Воронцова, конечно, знает.... Или, по крайней мере, догадывается. То-то кинулась помогать одеваться, жалостливая какая - боялась, что зонтик ее в шкафу увижу. А зонтик-то я видел, еще когда дубленку вечером в шкаф вешал! Только сразу не сообразил. И зонтик тот самый, его не спутаешь. Советский - тяжелый и страшненький. На остановке она стояла именно с ним. Марчук покойный ругался, сложить не мог.... Ну, сейчас поеду, и спрошу суровенько... хитрить вздумала, бледная немочь. Со страха писает, а туда же... ".