— Скажи ему: пусть придет, дело срочное для него есть.
— Ага, зайду, зайду! — она суетливо взяла бутылку. — Спасибо тебе, век не забуду.
Старуха вышла за калитку.
— Да не махай ты бутылкой, неси нормально! — процедил он.
— А! — Она повела плечом. — Не пролью.
Зотов вернулся в дом. Крюк пристально смотрел на него. Зотов взгляд выдержал.
— Может и не прийти, — сказал он. — Я ему не начальник.
— Не придет, значит плохо позвал, — сощурился Муха.
— Старуха к менту зашла, — доложил с чердака Витя.
В комнате стало тихо, только Шуруп вдруг засвистел «Мурку», но тут же смолк под взглядом Крюка.
Лузга проснулся на ветхом брезенте в предбаннике бани, стоявшей дальше остальных, у самого впадения ручья в реку. Потянулся, стал на четвереньки и выполз на свет.
Река дымилась. Солнце еще не поднялось над тайгой.
Лузга выпрямился, сел на скамью и откинулся на стену бани, далеко вытянув ноги.
Манков, в галифе и майке, вышел из нежилой избы, которую занимал, наезжая в деревню, повозился с калиткой — она косо висела, петля отошла, и пошел к фактории. На полдороге взгляд его привлек какой-то пестрый комок на тропе. Он присел на корточки и развернул измазанный дегтем портрет. Хмыкнул Манков весело, не перевернул бумажку, не осмотрел, отбросил в сторону и выпрямился. Оглянись он сейчас, он бы увидел надпись! Но он не оглянулся. Пошел к фактории, насвистывая.
У них все было рассчитано. Но когда Манков, войдя, задержался у калитки и стал двигать ухоженной дверцей, сравнивая ее со своей, у Шурупа не выдержали нервы: распахнув дверь сарая, он выставил руку с обрезом двустволки и, не целясь, выпалил в сторону Манкова, который секундой раньше отпрыгнул в сторону. Все же одна картечина задела его. Манков прыгнул через забор и побежал. Из окна выстрелил из «ТТ» Крюк — и попал. Но Манков бежал, бежал по-открытому, напрямую, а выскочившие за ограду бандиты выцеливали его. Опять выстрелил Крюк, Манков упал, но тут же вскочил и с той же силой побежал дальше, к своей избе. Выпалил Шуруп с неизвестным результатом. Михалыч целился, оперев охотничий карабин на столбик забора. Барон стоял позади с ружьем в руках, и не стрелял. А Витя бежал стороной, но не успевал пересечь путь. Манков вломился в калитку, и тут выстрелил Михалыч. Манков согнулся, прошел к дому несколько шагов, остановился и упал назад. Витя перемахнул забор. Простреленное в нескольких местах тело Манкова еще дергалось, выгибалось. Прицелившись из нагана, Витя выстрелил в него раз, другой… Хотел и третий, но услышал крик Барона:
— Хватит, ты! Патроны береги, кретин!
Витя отрезвел, убрал наган, вошел в сени и тут же вышел с автоматом в руках.
За заборами, в окнах появлялись перепуганные старухи.
— Муха, бери Витю и этого, — Крюк показал на Зотова. — Загнать всех в дома, взять те два ствола, и чтоб никто не вылезал. Михалыч, погляди, что у них там с лодками. Шуруп, со мной на пристань.
Зотов сказал Крюку твердо:
— Бабу на пристани не троньте.
Крюк пожал плечом, взял у Вити автомат и быстро пошел к пристани. Шуруп — за ним. Через некоторое время пошагал туда и Барон.
Лида прятала Сашу. Та ерепенилась, страх еще не дошел до нее.
— Да почему я?! А ты? Что я — маленькая? Что они мне сделают-то?
Мать рывком повернула ее к себе и сказала пальцами. Глаза Саши расширились.
Мать втолкнула ее в кладовку, где стояли ведра, швабра, ящик мыла. Приложила палец к губам и заперла дверь на висячий замок.
На палубу вышел Фадеич в фуражке, с рупором в руках. Вид его был грозен, он совершенно не понимал, что происходит.
Собаки бешено лаяли по деревне. Муха, изъявший в одном из домов малокалиберку, шел по улице и стрелял из нее собак. Негромкий хлесткий выстрел, и сразу вслед — визг и вой.
Витя толкнул калитку перед домом деда Якова.
— Дед с норовом, — сказал тихо Зотов, стоявший сзади.
От крыльца к ним молча метнулась большая собака. Витя спокойно взял прислоненные к забору вилы.
На короткий всхлипывающий стон собаки дед вышел на крыльцо с берданкой в руках.
— Немедленно прекратить стрельбу! — закричал в рупор Фадеич, когда раздался еще один выстрел.
К сходням быстро шли Крюк и Шуруп.
— Сдать оружие! — приказал им Фадеич.
Вдали стегнул выстрел из мелкашки. Визг — и тишина. В деревне больше не было собак.
— Гляди, они послушались, — добродушно сказал Фадеичу Крюк, поднимаясь по сходням. — Во! Все тихо, никто не стреляет.
Сбитый с толку его тоном Фадеич напыжился.
— Не сметь всходить на государственную пристань без раз…
Крюк на ходу вырвал у него рупор и сильно толкнул старика раструбом в лицо. Фадеич отлетел к стенке и сполз по ней на палубу. Он смотрел на бандитов без страха — с огромным удивлением.
— Отдыхай, дед, — сказал Шуруп, толчком ноги открывая какую-то дверь. — Полундра! Все наверх!
За дверью был склад угля и дров. Шуруп пошел дальше, пнул дверь кладовки, но увидел замок.
Крюк заглянул в камбуз, увидел Лиду: бесформенное тело, лицо в саже,
— Как тебя?.. Сготовь обед на семь человек. Склад открыт?
Она отрицательно покачала головой. Крюк нашел Фадеича, тупо рассматривавшего помятый рупор, ощупал его карманы, достал связку ключей.
— Под расписку, — неуверенно сказал капитан рейда.
Крюк бросил ключи Лиде под ноги, сгреб пятерней китель на сухой спине капитана и повел старика в его комнату.
Зайдя за угол и оглядевшись, Лида нашла в связке ключ от кладовки, сняла его и бросила в воду. А свой достала из кармана передника и, подумав, засунула за наличник кухонного окна.
Михалыч осматривал лодки. Ударом приклада пробивал дно и переходил к следующей. Оставил неповрежденными только две.
Лузге с его позиции у бани видно было, как Лида прятала Сашу, как выбросила ключ, а другой схоронила. Он сидел неподвижно и думал. Представить, как дальше пойдут дела, не удавалось. Пока что надо было сделать одно. Он вынес из предбанника башмаки и переместился ближе к дебаркадеру. Здесь стоял на трех камнях котел с варом для смоления лодок. Лузга сунул в него башмаки и закидал кусками вара. Потом побрел в сторону изб и лег на землю на открытом месте, откуда были видны и улица и дебаркадер.
Витя и Муха, обойдя все избы и отстрелявшись, шли к пристани. Зотов вышагивал за ними на таком расстоянии, чтобы для них он был идущим с ними, а для деревенских, следивших из-за занавесок, — отдельным, подневольным. Мало ли как все обернется.
Подойдя к Лузге, Муха и Витя остановились над ним.
— Мертвяк? — предположил Муха.
Лузга открыл глаза и кивнул утвердительно.
— Задорный! — удивился Муха.