— Был, но давно.
— Там живут люди?
Он качает головой, и садиться на землю.
— Лайя там слишком опасно, я знаю, насколько сильно ты хочешь туда — до меня долетает его раздражённый вздох — Я не хочу сейчас говорить о том, что находиться за забором.
Ник не смотрит на меня . Неужели там, правда, так опасно?
Я ничего не отвечаю и сажусь рядом. Вдалеке раздаются крики, я чувствую, как Ник напрягается. Голоса похожи на детские. Возможно, охрана поймала подростков в столь позднее время.
— Я там родился — вдруг начинает Ник, и я кидаю на него удивлённый взгляд. — Моя мать она…. пересекла границу, когда была беременна, она была в бегах. Её пытались поймать, но она захотела свободы. Она всей душой ненавидела этот город, все эти законы. Поэтому всю оставшуюся жизнь прожила по ту сторону.
— Где она сейчас? — задержав дыхание, спрашиваю.
— Я не знаю — он пожимает плечами, и всего на мгновение я вижу в его глазах боль, страдания — Меня растили совсем другие люди, в этом городе.
Значит, она бросила его? Вот так просто избавилась от своего ребёнка? Может она хотела его защитить, поэтому так и поступила?
Родители очень часто разрушают своим детям жизнь. Самые близкие и дорогие нам люди становятся самой главной головной болью и самой глубокой раной в сердце.
Рука Ника ложится на моё плечо, и я невольно вздрагиваю. Он рассказал мне свою историю, теперь моя очередь поведать свою. Но из головы вылетают все мысли. Моя история тоже пропитана болью, страданиями. Собственная мать ненавидит меня и хочет избавиться от меня в любой подходящий момент.
Я прижимаюсь к нему сильнее, но не от холода. Просто я так давно не чувствовала настоящих объятий. Я обязательно ему расскажу свою историю, но не сегодня. Сегодня я просто хочу помолчать.
*****
Первое что я чувствую это жуткую боль во всём теле.
Огонь в лёгких разрывает каждый нерв в моём теле. Лёгкие словно проткнули чем—то острым. Что-то мягкое сжимаю в руках и приоткрываю глаза. Я держу в руках перьевую подушку, и нахожусь в комнате родителей. Мама с заплаканным лицом смотрит на меня и дрожит. Отец крепко прижимает её к себе, словно хочет спрятать её от меня.
Я ничего не помню.
Это снова очередной приступ, только теперь я причинила вред своей маме.
Пенелопа обнимает маму и по её щекам текут потоком слёзы. Я в ужасе, медленно отхожу к двери. Все следят за каждым моим движением. Неужели я хотела удушить собственную мать? Мне хочется провалиться сквозь землю. Я двигаюсь медленно и очень тихо под пристальными взглядами. Взгляд мамы наполнен ненавистью и отвращения.
— Прости меня — стремительно говорю я, обращаясь к своей матери, и выбегаю из комнаты. Когда—нибудь она сможет меня простить. Когда захожу в свою комнату, то закрываю дверь на замок и прислоняюсь к ней. Абсолютно ничего не помню, последнее это, то, как я была с Ником. Как вернулась домой, тоже не помню.
Чувствую, как подступают слёзы, нет, наверное, я ошибаюсь. Чудовища ведь не плачут.
Стук в дверь возвращает меня реальность. Пенелопа с каменным лицом заходит в комнату и протягивает мне стеклянный стакан и таблетку.
— Что это?
— Выпей, полегчает — заверяет меня сестра и я морщась проглатываю горькую таблетку , даже не запевая её водой. На секунду мне становится легче. Я хочу только одного — погрузится в сон и забыться. Голову пронзает жуткая боль. Пенелопа продолжает стоять рядом со мной. Она чего—то ждёт. Меня охватывает паника.
— Что ты мне дала? — с волнением в голосе спрашиваю я. Её лицо не выражает никаких эмоций, словно так и должно быть.
— Это снотворное, тебе нужно поспать — заключает сестра и отходит к двери, в то время как я с трудом добираюсь до кровати.
— Что теперь будет?
— Не знаю, Лайя — она делает минутную паузу — Могу сказать одно: придёт время, и ты скажешь нам спасибо.
О чём она говорит? Я ничего не успеваю спросить, Пенелопа выходит из комнаты, оставив меня одну. Я пытаюсь сопротивляться, но ничего не получается. Перед глазами всё плывёт, а сознание затуманивается. Больше я ничего не чувствую.
****
Я не сумасшедшая.
Эта первая мысль, которая приходит ко мне в голову после нескольких часов сна. Меня заперли в комнате, Пенелопа заходит ко мне, чтобы только снова напоить меня снотворным. Снизу доносятся голоса, но я не могу разобрать, кому они принадлежат. Я совсем потеряла счёт во времени, и совершенно не имею понятия, сколько я здесь нахожусь. Голова уже не так сильно болит. Сквозь тонкие и прозрачные занавески пробиваются солнечные лучи.