Возможно, виною моя фантазия...
Петербургские Сфинксы Рис. Н. Воробьёв
Когда я выехала на набережную Невы, солнце уже показалось над рекой. Утро выдалось солнечным -- редкость для осеннего Петербурга. Однако прохлада не отступила. К моей удаче, не было ветра с залива, иначе прогулку пришлось бы прекратить.
Я всматривалась в гладь реки, отражение рассветного неба скрыло унылый серый цвет холодных вод. Строгие фасады домов, обрамлявшие набережную, сияли в красках утра. Как прекрасны мгновения между тьмой и светом, ночью и днем.
Проезжая мимо сфинксов Университетской набережной, я увидела фигуру Ростоцкого. Не понимая причины своего внезапного любопытства, решила остановиться.
Серж обернулся и, завидев меня, поднял руку в знак приветствия. Затем направился ко мне. Я спустилась с коляски и пошла к нему навстречу.
Мы обменялись обычными приветствиями. По взгляду Ростоцкого я заметила, что он взволнован и явно желает посоветоваться со мной, но не знает как начать разговор.
-- Вы любите прогулки по набережной? - задала я бессмысленный вопрос, подойдя к одному из сфинксов.
Красивое гранитное лицо древнего царя бесстрастно смотрело вдаль. Многие боятся сфинксов, а мне они кажутся весьма спокойными и дружелюбными. Их истинное величие завораживает. Неужели им, правда, тысячелетия?
Небо заволокло тучами. Погода менялась быстро.
-- Да... теперь да... люблю прогуляться, -- растерянно ответил Ростоцкий, -- надеюсь, вы не сочтете меня сумасшедшим? Право, понимаю, вас беспокоит моя сестра... Мне бы не хотелось, чтоб вы решили, будто мы наследственные безумцы... Климентина говорит вам правду, я уверен... У моей сестры никогда не наблюдалось приступов истерии... И в роду у нас не было сумасшедших...
-- Вы хотите поговорить со мною о вашей сестре? -- предположила я.
-- Нет-нет... Мне бы хотелось поделиться с вами некоторыми размышлениями. Повторюсь, никогда не страдал безумием...
-- Будьте спокойны, в безумии легче обвинить меня, -- печально улыбнулась я, всматриваясь в лицо сфинкса.
Ростоцкий провел рукой по надписям на постаменте.
-- Странные письмена, -- произнес он, -- будто какой-то шифр... Знаю, что их переводили ученые. Но все равно мне почему-то кажется, будто иероглифы скрывают иной смысл... И горе, если злодей сумеет познать тайну... Я уверен в своей догадке, но не могу объяснить... Неужто подсказки египетского пра-прадеда?
Он вздрогнул и смущенно отвел взор.
-- Я вам верю! -- воскликнула я.
-- Знать бы, зачем мне даны эти странные предчувствия, -- произнес Серж, рассматривая амулет предка, -- неужто злодеи хотят раскрыть древние тайны?
-- Вы недалеки от истины, -- прозвучал чей-то спокойный голос.
К нам подошел худощавый человек в сером костюме. Лицо его не было ни красивым, ни безобразным, из тех неприметных лиц, которые легко забываются.
-- Мое имя Степан Гласин, -- представился он, -- я хранитель тайн Анубиса... По-египетски его имя звучит "Анпу"...
Незнакомец явно не беспокоился, что мы можем принять его за сумасшедшего.
-- Чем обязаны? - напряженно спросил Ростоцкий.
Разумеется, бесцеремонное поведение собеседника вызвало у него недоумение.
-- Вы хотите знать ответы на многие вопросы, не так ли? - продолжал Гласин, не смутившись.
-- Но кто вы?
-- Обычный мелкий чиновник из конторки, если вас интересует мое положение в обществе, -- улыбнулся он, -- когда ты посвящен в древнюю тайну, удобнее жить неприметным...
-- Простите, мне безразлично, чем вы зарабатываете на жизнь. Меня интересует, что значит "хранитель тайн Анубиса"...
Глаза Ростоцкого загорелись от осознания внезапной возможности хоть на шаг приблизиться к терзавшей его загадке. Он явно с трудом сохранял свое привычное хладнокровие.
-- Вспомните, кем был Анубис и сами все поймете... Не стоит растолковывать очевидное, -- ответил собеседник.
-- Тогда я перейду к делу, -- Серж протянул Гласину фамильный амулет, -- эта вещь древних египтян?
-- Совершенно верно! -- ответил незнакомец, даже не притронувшись к амулету.
-- Мой пра-прадед приходит ко мне во сне? -- продолжал Ростоцкий.
-- Да, и тут вы не ошибаетесь и не впадаете в безумие, -- улыбнулся Гласин.