О многом говорилось в этой иллюстрированной программе, кроме одного и, как считал Александр, главного — экспроприации экспроприаторов. Получались все те же разъяснения и уговоры вместо кардинального решения проблем. Или он что-то просмотрел?
Александр перевернул журнал и снова начал листать.
— Вы ищете мировую революцию? Ее тут нет, — по-русски сказал Каппес.
Ох, уж этот гость! Не пора ли осадить?
— А вы хотели, чтобы была? — спросил Александр.
— Я? — Он засмеялся. — Это вы хотите.
— С чего вы взяли?
— А к чему вы призываете весь род людской в главной вашей песне? К последнему и решительному бою, не так ли?
— Допустим.
— А программа «зеленых» отвергает насилие. Вот смотрите. — Он решительно подвинул к себе книгу, уверенно пролистнул несколько страниц. — Тут написано: «Мы требуем распространить свободные от власти формы решений конфликтов. Свобода от власти — наша сила… Мы призываем всех отдельных членов и все учреждения Европейского экономического сообщества не исполнять те мероприятия, которые прямо или завуалированно направлены на насильственные формы решения конфликтов».
— В той главной, как вы говорите, нашей песне мы зовем к тому же, — нашелся Александр. — Там поется: «Весь мир насилья мы разрушим». Как видите, наши цели во многом совпадают.
— Тогда вступайте в партию «зеленых», — засмеялся Каппес.
— У нас такой партии нет.
— Оставайтесь в ФРГ.
— У нас презирают даже футболистов, которые бегают из команды в команду.
Думал, что Каппес примет это на свой счет, — ведь сам говорил, что приехал сюда из ГДР, — но тот даже и ухом не повел, и никакая, даже самая слабая, тень не омрачила гладкое холеное лицо артиста.
— Вы разделяете наши взгляды? — впервые за весь вечер вступила в разговор Эльза.
— Почему же нет? Я беспартийный, но, насколько знаю, коммунисты ставят перед собой те же гуманные задачи, только призывают решать их более радикальными средствами.
Минуту все молчали, даже, казалось, перестали жевать. В тишине слышно было, как шелестел дождь на балконе, капли звучно шлепались обо что-то гладкое.
— Но у вас, пожалуй, больше общего с социал-демократами, — сказал Александр.
Эльза резко встала, шагнула к полке, заставленной журналами, торопливо положила на стол раскрытый «Шпигель». Карикатура, напечатанная на блестящей вощеной бумаге, изображала «зеленых» этакими бабочками, рассевшимися на облаке. Под облаком стояли несколько человек, недоуменно глядели на оторвавшихся от земли «зеленых». На животе одного из них были начертаны три буквы «SPD» — «социал-демократическая партия».
— У нас с ними нет ничего общего, — запальчиво сказала Эльза.
— Можно ли так категорично?
— Можно и нужно!
— Разобщенность действий. Это всегда было пороком демократических движений Германии.