Он крепко обнял ее, прижал к себе с такой силой, что ей наверняка стало непросто дышать, и уж тем более кричать. Ее слова били по живому, очень метко и точно, но вместе с болью Рудольф ощущал, как его с головой накрывает желание забрать ее из этого гадюшника жизни, защитить от ее демонов...
– Да, я сухарь. Да, идиот. Да, давно должен был вырасти и пойти к психологу, чтобы хотя бы близким мне людям не причинять боль. Да, да, тысячу раз да, ты права! Но я люблю тебя, наивную, глупую дурочку. И показывал это, как умею, хотя до последнего боролся со своими чувствами, чтобы не казаться слабаком. Придурок? Да. Но это правда,– шептал мужчина сначала где–то в районе ее ушка, потихоньку, с каждым словом продвигаясь ближе к ее гневно сомкнутым губам.
– Идиот... – ее голос звучал уже спокойнее, но все так же твердо. Лера расслабилась в его руках, позволила себе, наконец, на него опереться. – Совсем не то слово. Я бы помножила это на сотню и возвела в максимально возможную степень. Да ты никогда не был слабаком! – говорила она уже тише, постепенно затихая.
– Может ты и правда не видишь, но перед тобой я беспомощен,– прошептал Рудольф, заглянув ей в глаза так, словно спрашивал разрешения,– я с ума сходил последние месяцев десять, думая о тебе. Ты спросила в ту ночь, чего я так сильно боюсь, а я не смог ответить, но теперь знай. Я все это время боялся, что любовь к тебе меня уничтожит. Что однажды ты поймешь, что я скорее порчу тебе жизнь, чем облегчаю, и уйдешь, а я не смогу удержать тебя. Лера... – он отчаянно припал к ее губам, совсем забыв об осторожности, о робости и страхе. Больше всего на свете Алфёров хотел забыть о последнем месяце, как о страшном сне, и только с ней это было возможно.
Всего мгновение ее губы были сомкнуты и холодны, но под его напором раскрылись довольно быстро. Рудольф ожидал, что девушка оттолкнет его, попытается вновь вырваться, но она наоборот подхватила его инициативу и углубила поцелуй так, что голова пошла кругом. Лера зарылась пальцами левой руки в его волосах, а правой сжала предплечье, и отвечала на его ласки так, как никогда прежде в его снах. Даже в ту их первую ночь под действием алкоголя она была менее темпераментна. Они стояли посреди светлой кухни и страстно целовались. Рудольф потерял счет времени, очерчивая руками ее хрупкий силуэт, жадно наслаждаясь ее губами и рвением. Он прижал девушку к стене, не отрываясь от поцелуев. В ту первую ночь он не спешил и любил ее осторожно, нежно, но сейчас все блоки настолько пали, что в его прикосновениях было больше похоти и неутоленной страсти, чем трепетности. Лера же совсем не тормозила его – эта вспышка злости, очевидно, не угасла и требовала выхода, а потому она и сама была несдержанна, решительна. Яковлева резким движением стянула с него пиджак, приступила к мелким пуговицам на рубашке раньше, чем Рудольф успел понять, что к чему. Алфёров осознал, что она совсем не против его напора, и подхватил ее под бедра, заставляя обхватить ногами свой торс.
– Подскажешь, куда идти? – жарко прошептал он ей в губы, оторвавшись на мгновение. Девушка кивнула в сторону одной из дверей, за которой скрывалась ее старая спальня, а затем опустилась поцелуями к его шее, отчего по коже побежали мурашки. Он направился в комнату незамедлительно. Распахнув дверь ногой, мужчина опустил свою прекрасную спутницу на заправленную постель и сам закончил с пуговицами на рубашке, после чего лишний элемент одежды полетел куда–то в сторону окна. На минуту Руди замер, глядя на ее полыхающие глаза, розовые щечки и опухшие от поцелуев губки. Как же она была потрясающе красива в этот момент!
– Что? – нетерпеливо спросила Лера, с опаской глядя в его глаза. – Только не говори, что ты передумал?..
– Еще чего! – рыкнул Рудольф и тут же навис над девушкой, разорвал хлопковую рубашку от желания как можно скорее коснуться обнаженной кожи любимой. Яковлева вновь потянулась к нему и поцеловала в шею так горячо, что на коже обещались показаться синячки. Видимо ей, как и ему, нереально сильно хотелось чувствовать его кожу. Вскоре вся их одежда канула в пустоту, а тела переплелись, стремясь друг к другу, как два магнита. Рудольф не спешил, хотя безумно хотелось овладеть ею со всей несдержанной силой, он все же решил убедиться, что Лера будет полностью к этому готова, а потому опустил ладонь ей меж бедер и начал ласками готовить ее к главному. Горячее дыхание девушки щекотало его кожу у самого ушка, а когда его пальцы коснулись клитора, слух начали ласкать уже ее стоны.