Лера лишь головой покачала.
– Все хорошо. Так значит, если вдруг я... – произнести слово "забеременею"сейчас было пытке подобно, и потому она его намерено упустила, надеясь, что он ее поймет. Сейчас заводить неожиданного малыша для них было бы слишком рискованно. Нужно было разобраться с проблемами, понять, действительно ли они готовы быть вместе, попробовать этот новый для обоих формат отношений и потом перейти к семье, к планированию детей и прочим приятным хлопотам.
– Мы все решим. – твердо сказал он, а потом глубоко вздохнул.– Попрошу Милену записать тебя к врачу. Выберете метод контрацепции, который тебе больше по душе.
Девушка кивнула и обняла его. Положила голову на обнаженную грудь, что вздымались и опускалась сейчас немного неравномерно. Он злился? Нет, не похоже. Яковлева погладила его по спине, пытаясь понять, что он сейчас чувствует, но безуспешно. А когда она только решила спросить, мужчина уже поцеловал ее в висок, и тоже обнял.
– Ты не голоден? – решила сменить тему Лера. Урчание в ее желудке быстро подсказало, в какое русло стоит сдвинуть их разговор. Рудольф кивнул, но из объятий ее не выпустил.
– Я потерплю, ерун... – начал мужчина, но теперь раздражение напало уже на Яковлеву.
– Ничего не ерунда! За этот месяц ты в ходячий скелет превратился. Пойдем, мы с девочками купили по дороге две пиццы и пирожные, но так ничего и не съели. – она выбралась из его объятий, отчего Алфёров недовольно поморщился, но все же встал и принялся натягивать одежду следом за ней. Они вышли на кухню и Лера коротко сглотнула. Вспомнила, как вчера сорвалась на него здесь и теперь жалела. Ещё и чашку из маминого сервиза разбила...
– Прости, что накричала на тебя вчера, я... Слишком многое навалилось... – она опустила взгляд в поисках того, чем можно было бы собрать остатки чашки. Нашла веник и совок и приступила к уборке.
– Ты вчера казалась такой уверенной в суде, а после тебя словно подменили, – заметил Руди, и девушка грустно улыбнулась. – Эта старая кошелка тебе чего–то наговорила?
Лера лишь кивнула, выкинула осколки и поставила чайник.
– И что она... – начал было он, но тут в дверь позвонили. Яковлева напряглась, не представляя, кто может звонить ей в десять утра.
– Прости, я сейчас, – сказала она и пошла к двери, но Алфёров пошел следом за ней. Видимо тоже подумал о том, что это могут быть недоброжелатели. Но, заглянув в глазок, Лера закатила глаза и покачала головой. Ее напряжённые плечи расслабились и она отперла дверь.
– Тамара Игоревна?
– Доброе утро, Лерочка, – скрипучим голосом произнесла приставучая старушка–соседка. – А что это у тебя ночью так шумело?
Девушка вспыхнула. Слышимость в доме была не то, чтобы хорошей, стены тут были плотными, но если прислушаться... А кричала она вчера много.
– Все в порядке, я просто громко смотрела телевизор, – солгала Яковлева, сжав кулак за спиной. – До свидания.
И она захлопнула дверь перед ошарашенной бабуськой. Не вежливо, но она была тут слишком уж не вовремя. Алфёров, которого соседка не заметила, подошёл к ней и крепко обнял.
– Так это она вчера приставала к тебе с огурцами?
– Ага. Трижды. Стоило мне войти в квартиру, как она начала звонить. Сперва сообщила, что рада моему возвращению. Потом притащила картошки, сказав, что я, наверняка, изголодалась, – хмыкнула она. – В третий раз она заглянула спросить, не нужны ли мне огуречки или ещё чего. Еле спровадила. А когда ты пришел я была уже совсем взвинчена и... Вот.
– Понятно, – Руди обнимал ее так, словно хотел слиться с нею воедино. Похоже, за этот долгий месяц он соскучился по ней не меньше, чем она по нему. – Лера, то, что ты сделала в суде... Спасибо.
– Я должна была, – тихо сказала девушка.
– Нет. Не должна. Но сделала это и... Я очень ценю твой поступок, – тихо сказал Руди. Девушка прикрыла глаза и коротко кивнула.
– Мне было нужно спасти вас с Ромой, – быстро затараторила она, чтобы он не начал с ней спорить. – Понимаешь, мне нужно было сделать так, чтобы все эти статьи оказались не больше, чем фарсом. Тогда я решила попытать счастья и уговорить брата дать мне рассказать всю эту историю с моей точке зрения. При встрече с его адвокатом мы выстроили целую стратегию. Я рассказала им прекрасную байку о том, какой ты жестокий тиран и деспот. И что дневник уничтожен, но не тобой, а мной и немного раньше. Гоша... тогда едва все не испортил. Закричал, что я не могла этого сделать и... Но мне удалось убедить его, (как?). Сказать о том, что я сожгла дневник по своей глупости в суде было уже их идеей, впрочем, большой роли это не играло. Мне удалось убедить их, что я на стороне "правды".