– Давай! – воодушевился малыш, наконец, подарив ей улыбку. – Только пусть это буит сюплис!
– Я ничего ему не скажу, – подмигнула девушка и Ромка радостно улыбнулся.
– Подем лисовать?
Вскоре они вернулись домой, где до самого ужина рисовали и придумывали детали сказки. Лера все записывала, а Рома предлагал ей самые презабавнейшие идеи, поначерпанные им из мультиков, которые, как она узнала от него же, ему их в тайне от отца включала Майя. Так он придумал, что его должен был украсть Змей Горыныч, а папа и Лера должны были спасти его из страшных лап чудища. Уснул мальчик в тот вечер довольно рано, видимо и правда в последнее время спал слишком плохо и беспокойно. Перед тем, как уложить его спать, Лера объяснила ему, как пользоваться радионяней, которую настроил Петр, пока они гуляли. Рома сумел вызволить папу из какого–то важного телефонного разговора, чтобы пожелать ему спокойной ночи. И, надо было отдать Алфёрову должное, не смотря на то, что разговор действительно был для него важен, он нашел пару минут, чтобы поговорить с сыном перед сном.
В дверь постучали как раз тогда, когда Лера убирала последние карандаши в пенал. Лера закрыла его на молнию и пошла открывать дверь. Милена стояла у порога и смотрела на девушку с неловкой улыбкой, от чего сердце Яковлевой рухнуло куда–то в пропасть. У нее в руках был милый тортик со вкусом солёной карамели и сливочного суфле, украшенный кремовыми цветами, среди которых аккуратным почерком была выведена надпись:
"Прости меня".
– Можно войти?– женщина не отводила глаз от лица Леры, да и она сама завороженно смотрела на ту, кого так сильно уважала и любила.
– Конечно,– девушка пропустила ее внутрь и аккуратно закрыла дверь. Они молча, не сговариваясь, накрыли на стол, Яковлева разлила чай по чашкам, а Милена нарезала тортик на порционные кусочки. Конечно, Лера молчала не потому, что злилась на Милену за те слова. Она была полностью права, да и ей было очень больно. Женщина ведь считала, что Лера предала и ее – столько говорить о любви к Рудольфу и сделать ему такую подлость... Но все же ей было обидно. Что их отношения, такие теплые и доверительные разрушило недоверие к ней Литвиновой. Что домоправительница даже не попыталась поговорить с ней и сделала свои выводы, хоть и знала, как сильно она любит и Руди и Рому.
– Лера, я должна перед тобой извиниться. Тот срыв...– Милена села напротив девушки. – мне стоило понять, что ты не виновата в подлости своего брата.
– Он мне не брат,– тихо ответила Лера, опустив взгляд в свою чашку,– как выяснилось, мы даже по крови чужие друг другу люди.
– Что ж... Мне жаль. Понимаешь, в тот день, когда вышла злосчастная статья, я будто потеряла точку опоры. – продолжила объясняться женщина, взволнованно перебирая пальцами десертную ложечку. – Вы с Рудольфом так сблизились, и я... Больше всего на свете я хотела, чтобы у вас был шанс. Чтобы у вас была семья, и он наконец смог отпустить прошлое, жить счастливо. Ты напоминала мне Лену тем, с какой ловкостью ты находила к нему подход, как умело дарила спокойствие и радость нашему мальчику. И та статья ... Она перечеркнула все. В тот момент я ощутила, насколько сильно устала от веры в счастливый исход. Никому не ведомо, сколько боли может выдержать человеческое сердце, но... Тогда мне показалось, что мое уже на пределе. – Лера подняла на нее взгляд и увидела, какой бледной она была. Какой расстроенной. – Все рухнуло так резко, в один момент, и эта боль не позволила мне мыслить трезво, понять что к чему сразу. Уверена, Рудольф был так же потрясен и ранен... Но твоей вины в этом не было. И я рада, что все разрешилось наилучшим образом благодаря тебе. Спасибо, что не смотря на нашу реакцию, нашла в себе силы простить и помочь. Что не обозлилась в ответ. Это для меня, как и для него, очень ценно.
Яковлева протянула к ней ладонь и коснулась ее пальцев.
– Спасибо... Что сказали это. Вы относитесь к Рудольфу, как к сыну и... Я понимаю, что вы чувствовали тогда. И прощаю вас.
Литвинова чуть улыбнулась и сжала ее ладонь в ответ.
– Спасибо тебе, Лера. И за то, что ты сделала, и за то, что смогла простить его и выслушать, когда он пришел к тебе. Для него это было нелегко. Такие, как наш Рудольф очень тяжело признаются в своих ошибках. И в своих чувствах. Но ты... Ты нужна ему, Лера. Очень нужна. Без тебя он был сам не свой.
– Мне тоже без него плохо. Я собиралась даже сама связаться с ним через какое–то время, хотя бы попытаться, но он сам меня нашел, – тепло улыбнулась она. – И теперь мы вместе.