Перед глазами стояло лицо отца, когда он застукал ее в объятиях мальчика, живущего неподалеку от дома Алфёровых. Рита познакомилась с ним во время прогулки в парке и ее покорила хулиганская харизма нового знакомого. Антон был чуть старше на тот момент четырнадцатилетней Богдановой, и выглядел, как настоящий байкер на минималках. Взъерошенные русые волосы, проколотое ухо и татуировки, кокетливо выглядывающие из–под кожаной куртки, все это вместе будоражило воображение влюбленной девочки. Так что, когда он позвал ее гулять вечером, Рита согласилась без раздумий и договорилась с Региной, чтобы та прикрыла ее отсутствие дома на часок. Увы, им не повезло, что Борис в тот вечер вернулся домой раньше обычного. Как раз в тот момент, когда Антон, вдохновленный влюбленными глазками Риты, решился поцеловать ее.
– Рита! – голос отца прозвучал оглушительнее, чем гром в самую страшную грозу, девушка отскочила от парня, как будто ее ударило током. Юноша оцепенел, теряя в секунды всю свою напускную смелость и лоск.
– Папа... – Богданова впервые назвала его так с некоторым ужасом в голосе, ведь лицо Алфёрова не предвещало ничего хорошего. Его глаза метали молнии, брови были нахмурены, как у карикатурной совы, а черты лица стали такими острыми, что казалось о них можно порезаться.
– Бегом домой. Сейчас же! – рыкнул Борис, сжимая и разжимая кулаки, словно сдерживался от рукоприкладства.
Антон умчался так быстро, что влюбленность Риты испарилась моментально. Девочка отступила назад и побежала в особняк, молясь всем богам, чтобы отец не убил ее к чертям. Убивать ее он не стал, но отчитывал так долго и строго, что ей хотелось провалиться под землю. Казалось, в тот момент Борис и правда переживал за свою нерадивую дочь, но оттого он и злился лишь сильнее. И хотя ей было ужасно стыдно и страшно, в глубине души она испытывала облегчение. Может, в самом дальнем уголке черствого сердца Алфёрова была крупица любви к ней, к его младшей дочери?..
В ту ночь, в темном подвале, выстроенном Борисом для его недругов, Рита впервые увидела во сне своего отца и эту глупую сценку из прошлого. Только вместо Антона рядом с ней был Гоша. Он не убежал, а закрыл ее своей широкой спиной от упрекающего взгляда... Рудольфа? Было сложно понять, кто именно надвигался на них, сжимая и разжимая кулаки – отец Алфёров или же его сын. Одно Рита чувствовала точно. Гоша был рядом и защищал ее, отчего возникшая в ее сердце любовь лишь крепче пустила корни.
Теперь Рита каждый день держала ухо востро. Утром она просыпалась с надеждой, что Гоша в безопасности, вечером засыпала с благодарностью небесам, что брат все еще его не нашел, не пленил. Девушка впервые в жизни молилась о ком–то, кроме себя и родных ей людей, вроде матери и сестры. Время шло здесь медленнее, чем снаружи, а потому минувшая неделя с победы Алфёрова в суде прошла для Риты, как добрый месяц.
Увы, ее молитвы не были услышаны. В двадцатых числах июня, когда с момента ее заточения прошло уже полтора месяца, Рита услышала, как двери подвала открылись, и в коридоре началась какая–то возня. Звук был такой, будто по полу волочили что–то тяжелое. По спине Богдановой пробежали мурашки от страха и горькой надежды, что это совсем не то, о чем она подумала.
Дверь в соседнюю комнату с глухим лязгом открыли, и втащили груз внутрь.
– Рудольф? Рудольф, это ты? Что происходит? – принялась звать Рита, отчаянно надеясь на ответ. Но его не последовало. Богданова прислушалась еще усерднее и ей показалось, что кто–то глухо застонал от боли. Соседняя дверь закрылась, и человек, принесший груз, покинул подвал. Девушка вслушивалась в тишину, мысленно повторяя про себя лишь одну фразу:
«Только бы это был не он, только бы не Гоша...»
Глава 39. Лера
Дверь в кабинет Алфёрова она открыла спустя час после того, как Рома заснул. Руди мерил шагами комнату, твердым тоном разговаривая с кем–то по телефону, не смотря на уже позднее время. Выглядел он настолько уставшим и взвинченным, что девушке захотелось выкинуть его телефон в окно и заставить забыть обо всем. Он так много нервничал не то, что в последнее время – а в последний месяц он вообще состоял из одного лишь комка нервов! – но и вообще, в течении всей своей жизни... Он слишком многое переживал в одиночку. Яковлевой это казалось ужасно не справедливым и в тот момент она решила, что постарается полноценно стать частью его жизни. Постарается стать той, с кем он может обсудить свои проблемы. Той, кто сможет хоть немного снять груз с его плеч. Когда–то давно, когда она только узнала о Регине, ей хотелось того же, но сейчас у нее был на это вполне реальный шанс. Конечно, все зависело не только от нее, но если Рудольф был искренен в своих словах, то он тоже постарается ради их отношений.