Надо проучить эту парочку. Дать им понять, что любая попытка нарушить покой его семьи приведет их к неприятностям похлеще судного дня. А заодно проверить, что их связывает. Сестра, очевидно, влюблена в этого подонка. И только за эту грязную игру Рудольф был готов убить Гошу без раздумий, но... Лера не простит. Она любит своего недо–брата, хоть и злится на него сейчас. Да и Рита тоже не смирится, пока сама не увидит, чего стоит "забота" Георгия. Пока не поймет, что ее любовью нагло пользовались.
Медленно, но верно в голове Алфёрова созревал план. Жестокий, но очень точный и беспроигрышный. Гоша очень упростил ему задачу попыткой бегства. Теперь даже родная мать Яковлева будет думать, что ее сынок просто залег на дно где–то в Сибири, пока шум не утихнет, а значит искать его не будут минимум месяца 3–4. Все это время он проведет в подвале и подумает над своим поведением. А стимулом к размышлениям станет Риточка. Между их камерами отличная слышимость, так что у Рудольфа появился отличный шанс проверить «наживую», насколько оправданы чувства сестры к этому идиоту. Способ проверки Богдановой точно не понравится, зато если Гоша ее пройдет, можно будет подумать о том, как поступить с ними в дальнейшем.
В ту ночь Яковлев проснулся очень поздно, когда Рита уже спала, и толком не предпринял попытки сбежать или докричаться до кого–либо. Видимо, быстро понял, у кого гостит, и решил подождать, когда хозяин лично явится для приветствия. Рудольф не спал вовсе. Он скрупулезно продумывал каждый свой шаг в отношении этих двоих, изредка отвлекаясь на более приятную работу. Нужно было все сделать для того, чтобы план сработал и Лера ничего об этом не узнала.
Первые пять дней Гоша сидел в темноте и одиночестве, прямо как Рита в начале своего заключения. Он мог слышать звуки телевизора в отдалении, но, так как Богданова тоже сидела тихо, не подозревал, кто именно его смотрит. Рудольф изредка наблюдал за ними из своего кабинета. Еду заключенным доставляла Милена, и делала это по его наводке тогда, когда и Рита и Гоша спали. У Георгия не было часов, не было ничего, что могло бы ему помочь сориентироваться во времени. Когда Алфёров понял, что готов к первой части своего плана, он спустился в подвал и направился прямо в комнату сестры.
– Ну здравствуй, дорогая. Как твое самочувствие? – голос Рудольфа звучал звонко и твердо, с долей издевки. Он точно знал, что Яковлев услышит каждое слово.
– Иди в задницу,– пробурчала Рита. Она была в подавленном расположении духа и явно не хотела сейчас никого видеть,– зачем ты пришел? Наконец выпустишь меня отсюда?
– Пока рано. Я хочу, чтобы в твоей милой головке отложилось несколько полезных мыслей, пока шум стихает. Кстати, можешь радоваться – теперь ты здесь не одна.
Рита подняла голову и в ее зеленых глазах сверкнул неподдельный ужас.
– Нет... Ты нашел его?.. – она поднялась с кушетки, чтобы поближе всмотреться в лицо брата, понять, блефует он или нет.
– Ты во мне сомневалась, сестрица? – Рудольф сделал шаг вперед. Пора было начинать спектакль, – давно пора было понять, что я не в бирюльки с вами играю. Он здесь уже несколько дней, вот за этой стеной,– он кивнул на каменную стену по правую руку от девушки.
– Скотина! – Богданова вспыхнула от отчаяния и боли,– сколько можно меня наказывать?! Если бы твоя сучка не...
После этих слов ударить ее было гораздо легче. Рука Алфёрова звонко прошлась по щеке Риты. Пощечина оказалась столь сильной, что Богданова упала на пол, вскрикнув от неожиданности.
«Отлично. Достаточно громко, чтобы он это услышал...»
За стеной послышалась возня. Рудольф усмехнулся, когда услышал яростный крик Яковлева:
– НЕ СМЕЙ! НЕ ТРОГАЙ ЕЕ!
– Ого, смотри–ка. Твой дружок разволновался,– Алфёров подошел еще ближе к сестре, краем уха слушая, как Георгий пытается выбить дверь своей камеры,– Потише там, скоро и до тебя очередь дойдет!