– Считаешь меня слабой? Может быть так и есть. Но я просто больше не могла так, пойми. Ты достаточно сделал, чтобы они поняли то, что нужно. Они больше никогда не вернуться ни в нашу жизнь, ни в жизнь Ромы. И я не ты, Руди. Я не могу поступать так, как ты. Не могу думать так, как ты. Да, Гоша – последняя сволочь. Я ненавижу его. Но нет ни одного человека в мире, кто в полной мере заслужил такие испытания.
– Точно, ты на меня совсем не похожа,– горько усмехнулся Руди,– и если для тебя это – крайность, то ты ещё ничего не видела.
– Мы разные, но я научилась принимать тебя таким, какой ты есть! – она сделала шаг к нему, глядя прямо в глаза. Потом ещё один шаг, подошла ещё ближе. – И любить тебя. Прости, что не оправдала твоих надежд на благоразумие. Но не смотря на то, что ему всегда было плевать на меня, не смотря на то, что он сделал, он был моим братом. И когда–то он был единственным человеком, который не дал мне сломаться. Если то, что я сделала хоть когда–то позволит ему вернуться к той части себя – я ни о чем не жалею!
– Только поэтому я не убил его всеми доступными способами, но все, что я сделал, он заслужил сполна,– он схватил ее за подбородок,– и судя по тому, что ты здесь – нихрена ты не научилась принимать.
– Если бы не научилась – я бы уже сбежала, – сказала Лера. – Вместе с ними. Ничего тебе не сказав. Я бы испугалась. Но как видишь – я здесь. И никуда не бегу. Даже больше – не пытаюсь вырваться, хотя ощущение, что ты вот–вот мне челюсть сломаешь. – девушка все ещё смотрела ему прямо в глаза, хотя ее дыхание стало тяжёлым. – Но я люблю тебя, Руди, пойми... Это не значит, что я всегда и со всем согласна. Но это значит, что я не оставлю тебя, кого бы или чего бы ещё ты от меня не прятал.
Рудольф тяжело выдохнул и притянул ее к себе за талию, испытывая бессильную злость и облегчение от ее слов.
– Глупая, глупая девчонка... – прошептал он и впился в ее губы поцелуем так требовательно и горячо, как только мог. Все эмоции, вся злость и боль, что терзали его сердце, выплеснулись в этот поцелуй. Лера не растерялась в этот раз, и ответила на его грубые ласки с таким энтузиазмом, что Алфёров потерял голову. Уже через несколько мгновений они оказались в бывшей «камере» Богдановой на треклятой кушетке, и всякое неудобство сполна окупилось рвением обоих.
Оторвавшись друг от друга спустя час несдержанных ласк и объятий, они наконец пришли к чему–то похожему на спокойствие. Рудольф смотрел в темный потолок, тяжело дыша и перебирая пальцами мягкие локоны любимой девушки, а Лера удобно устроилась у него на груди, прикрыв глаза.
– О чем ты думаешь? – тихо спросила Яковлева, приведя дыхание в норму.
– О том, не пожалею ли я в будущем о том, что отпустил их сегодня,– Алфёров провел рукой по гладкому плечику девушки, – все же эти двое слишком многое знают. Подобное может уничтожить меня и испортить всем нам жизнь.
– Уверена, они не решатся на это. Рита вовсе не хотела навредить ребенку, ну а Гоша... Если он любит ее, то тоже не рискнет идти против тебя. Руди, ты поступил правильно, позволив отпустить их.
– Надеюсь, ты права, Лера. Скажи... Неужели ты и правда все еще меня любишь? Даже после всего, что увидела здесь? – он повернул ее личико к себе и заглянул в синие глаза девушки, боясь, и при этом стремясь найти в них ответ.
– Люблю, – сказала она, посмотрев ему в глаза без сомнений и страха. – Руди, может быть тебе это покажется циничным... особенно после нашей ссоры и всего, что было после, но... я понимаю, что не могу помочь всем. Не смогу заставить тебя отказаться от привычного образа жизни. Не смогу уговорить тебя отпустить всех с миром, это... Да, мой брат – идиот. И сволочь, каких поискать. Он влип в такие долги из–за собственных слабостей. Да и я хороша, должна была уже не единожды попытаться ему помочь. Он влип в это все сам. Не по твоей вине. Как и все, кто становятся частью этой паутины... они сами приходят к тебе, твоему отцу или к твоим сотрудникам. Они знали на что они шли. – она опустила взгляд. – Я не могу спасти весь мир. Но и ты не уничтожаешь всех. Есть те, кому твоя деятельность действительно дает шанс выжить, адаптироваться в этом мире. Те, кому обычная работа не светит из–за темного прошлого, или по иным причинам. Ты не абсолютное зло. И мне далеко до абсолютного добра. Наверное, поэтому нам суждено быть вместе, – Лера погладила мужчину по щеке.
Рудольф слушал ее, и с каждым сказанным словом понимал, что именно чувствовал его отец рядом с матерью. В отличие от Леры, Елена никогда не лезла в дела отца напрямую, но всегда была рядом с ним и за него. И сейчас, глядя в глаза горячо любимой девушки, Рудольф наконец чувствовал себя абсолютно счастливым.