С этим криком девушка проснулась.
Гоша не обнял ее, как обычно, даже бровью не повел. Он спал так крепко, что едва ли услышал крик жены. Рита тяжело дышала, пытаясь вернуться в реальность полностью, выкинуть из головы этот ужасный образ.
Нет, Гоша никогда ее не бросит. Он не посмеет! Не предаст ее в очередной раз, они же столько усилий приложили для своего счастья…
На кровать запрыгнула Симка и медленно, по–хозяйски, устроилась на коленях девушки, после чего замурлыкала, как трактор. Этот звук немного успокоил Яковлеву, она погладила кошку по мягкой шерстке и горько улыбнулась.
– Мое ты чудо, – тихо прошептала она, – спасибо.
Симка прикрыла глаза и замурлыкала еще громче, засыпая рядом с хозяйкой. Рита взглянула на часы. Девять утра. Суббота, четырнадцатое января, и никуда идти не нужно. Можно было лечь снова рядом с мужем и спать дальше, но Рита понимала, что уже не сможет. Она полчаса сидела да гладила кошку, переваривая свой кошмар, отпуская его.
Когда мрачное видение наконец отступило, девушка осторожно перенесла Симку на теплое местечко рядом с Гошей, и пошла готовить завтрак. Продуктов было достаточно, чтобы испечь любимые гошины блинчики , так что именно этим она и занялась.
Через час, когда на столе уже был готов завтрак, а Рита потягивала горячий чай, на кухню вышел муж, сонно улыбаясь.
– Доброе утро, родная. Выспалась? – он подошел к ней и поцеловал в щеку.
“Он же не виноват, что устал. Ну не проснулся один раз от твоего крика, сегодня простительно. Вы оба работали на износ…” – подумала Рита и улыбнулась мужчине.
– Да, вполне. А ты?
– Давно так крепко не спал, – кивнул Гоша и сел за стол,– милая, ты просто волшебница! Пахнет обалденно.
– Кушай давай, льстец, – усмехнулась Рита и погладила его по волосам, – ты не против, если я сегодня отлучусь на пару часов?
– У тебя появились планы, дорогая жена? – он изогнул бровь и отправил в рот блинчик, щедро сдобренный сгущенкой.
– Просто хочу проветриться, погулять в наушниках. Давно не делала так, это помогает мне перезагрузиться, подумать.
– Не вижу причин тебя удерживать. Я точно не понадоблюсь? А то могу присоединиться, как соберешься с мыслями.
– Если понадобишься, я позвоню,– Рита нежно поцеловала парня в макушку и тоже села обратно за стол, завтракать.
– А я пока займусь кое–чем дома, по мелочи,– задумчиво улыбнулся Гоша,– Рит, тут мама хотела приехать на следующих выходных. Ты как, не против?
– Конечно не против. Мы с ноября не виделись, уверена, она по тебе сильно соскучилась,– Рита покачала головой и допила свой чай.
Остаток завтрака молодые болтали о том, чем можно заняться, когда приедет Евгения Александровна. Уже зная ее характер, Рита понимала, что выходные будут не самыми простыми, но точно интересными.
День сегодня выдался чудесным. Солнце ярко освещало заснеженные улочки Твери, отчего и набережная, и дома, и деревья – все светилось мелкими искрами. Не было пронизывающего до костей ветра. Мороз стоял такой, что гулять в теплой шубке и с горячим кофе в руках было приятно. Очевидно, так думали многие жители города. Рита шла вдоль набережной и видела, как гуляют люди целыми семьями, как расхаживают романтично настроенные парочки и бродят такие же одиночки, как сама Яковлева.
Девушка включила в наушниках свой любимый плейлист для прогулок. Под песни Нойлза, Машины Времени и других близких сердцу исполнителей, она шла вперед и вспоминала.
Почему–то в первую очередь она подумала об отце. Рита вспомнила его нотации, строгие требования, его попытки усмирить ее характер. Интересно, он бы гордился ею сейчас? Что бы он испытал, если бы узнал, что его дочь вышла замуж за человека, который едва не погубил его внука? Смог бы он понять ее? Наверное, нет. Борис редко умел прощать ошибки даже близких ему людей, и Рита могла лишь надеяться на то, что он любил ее достаточно, чтобы понять. Ей захотелось съездить на его могилу. Девушка не была там с самого момента похорон, и понимала, что сейчас Рудольф вряд ли оценит, если она приедет. Но может потом, в будущем…
К матери в гости прийти будет гораздо проще. Наталью похоронили в пригороде, так что Рита могла в любой момент навестить ее. Вот только ей было физически тяжело прийти на могилу горячо любимой матери. До сих пор было больно от мысли, что ее больше нет.