Он нахмурился, крепко задумавшись.
— Здесь недалеко есть парк. Раньше он принадлежал моей семье, но отец отдал его городу на какой–то большой праздник. Там детская площадка, где часто гуляют местные. Можете ходить туда иногда. Но в дом никого не приглашайте.
— Замечательно, — кивнула девушка и искренне улыбнулась ему. Это простое общение казалось таким правильным, что Рудольф невольно улыбнулся в ответ, глядя на нее без привычной колкости. Он взял чашку с чаем и осмотрелся.
— А вы хорошо устроились, комната стала куда уютнее. Надеюсь, вам здесь комфортно?
– Да. Не то, чтобы я провожу тут много времени, но здесь я чувствую себя как дома.
— А как в коллективе? Вам не докучают?
— Все в порядке, спасибо, — Лера взяла печеньку. — Милена Александровна очень милая, остальные тоже достаточно дружелюбны. Мне не на что жаловаться.
— Что ж… Славно. Тогда завтра к вечеру принесите мне список того, что хотите устроить для Ромы. Все необходимое будет куплено.
— Хорошо, Рудольф Борисович. Попробуйте печенье, — Лера немного неловко подвинула тарелку поближе к нему.
Он попробовал ее печенье и чуть не подавился от удивления. Девушка потрясающе пекла, этого было не отнять – сладкое, но не приторное тесто буквально таяло во рту. Они выпили чай, и Рудольф не стал более докучать Лере своим присутствием. Он ушел, вознамерившись сделать этой милой девушке небольшой подарок, и заодно узнать ее мнение по поводу его новых творческих экспериментов.
Поздним вечером, когда Рудольф уже собирался попытаться поспать, его телефон внезапно завибрировал, оповещая о звонке. На дисплее высветился номер с пометкой “Домкрат”.
“Какого черта в такое время? Вот делать нечего этому ублюдку…”- раздраженно подумал Алферов и сбросил звонок. Завтра узнает, в чем дело.
Глава 6. Рита.
Особняк на берегу Финского озера был закрыт для лишних глаз и ушей задолго до того, как Рудольф вступил в свои законные права наследования. Рите было всего семь лет, когда она впервые переступила порог отцовского особняка. Девочка хорошо помнила, как мама привела ее за руку в это мрачное место и коротко сказала:
— Сегодня ты побудешь здесь со своим отцом, Рита. Веди себя достойно, не ругайся ни с кем. Я приду за тобой вечером, — тон матери был как всегда сдержан и спокоен, будто она долго репетировала эту фразу перед зеркалом. Никаких эмоций.
Рита попыталась было уцепиться за край платья любимой мамочки, но в этот момент из дома вышла женщина, на вид добродушная и по—настоящему спокойная.
— Добрый день, Наташа. Борис Аристархович просил передать, чтобы ты забрала девочку в семь, — сказала она и обратилась к Рите, — привет. Ты, должно быть, Рита? Меня зовут Милена. Я провожу тебя к папе.
Рита почувствовала, как мать отпускает ее и уходит, не удостоив ни словом, ни взглядом, и отчаянно обернулась ей вслед, но быстро поняла, что это бесполезно. И пошла следом за Миленой в дом, который даже спустя четырнадцать лет не смогла назвать родным.
Она никогда не злилась на мать за такое отношение. Девочка прекрасно усвоила с детства, что ее появление на свет было для Натальи и подарком судьбы, и проклятием. Ведь отец уже был связан семейными узами с другой женщиной, у него уже был по-настоящему желанный наследник. Их связь с Богдановой–старшей была результатом отчаянной попытки хозяина забыть о надвигающейся смерти любимой жены в объятиях другой женщины. Как бы это ни было тривиально, Наталья была няней в доме Алфёровых и влюбилась в своего начальника пылко, но безответно. Если бы не рождение дочери, Борис попросту забыл бы о ней, ведь он и так уволил Наталью сразу после “инцидента”. Так что Рита стала для матери связующей нитью с любимым мужчиной.
У этой связи была и обратная сторона. Борис, узнав о существовании дочери, не отказался от ответственности за нее. Алфёров обеспечил Риту всем необходимым — лучшие игрушки, хорошее жилье, частный детский сад, а после и школа. Но все это он дал под четким условием – никаких других мужчин в жизни Наташи больше не будет. Борис объяснял это тем, что не может позволить кому-то другому воспитывать его ребенка на его же деньги.
С того злосчастного дня Рита стала частой гостьей в поместье. Ее выходные с отцом чаще всего проходили либо уныло, либо взрывоопасно. Девочка бунтовала против него, ее бесило то, как он обращается с мамочкой, и как холодно смотрит на нее саму. Чаще всего ее маленькие восстания заканчивались плачевно. Сначала Рите доставалось от отца. Он был действительно строг, а порой даже жесток к нежеланной дочери, так что наказания не ограничивались лишением сладкого. Следом шло наказание от матери — и вот это для Риты было самым болезненным. Ведь она наказывала молчанием. В самые сложные моменты только Милена старалась относиться к ней с пониманием.