“Ничего не случится, если я попробую. Просто достану, посмотрю на обложку, ничего больше,” – Яковлева напряженно сглотнула, но решительно взяла книгу с полки. Словно сорвала пластырь с больного пореза. Привычная текстура, гладкие буквы… Отец всегда доводил творения своих подопечных до идеала. Каждая мелочь была продумана и совершенна. Папа любил то, что делал и привил любовь к своей работе и дочери. С самого детства Лера проводила все свое время в издательстве, и с тех пор, как научилась понимать что к чему, мечтала пойти по стопам любимого папочки. Тоже хотела стать издателем, помогать папе с выпуском потрясающе красивых книг и дарить авторам любовь верных и преданных читателей. А теперь даже в издательство не заходила. Им вот уже несколько лет руководит ее любимый крестный, Андрей Романов, лучший друг отца. Когда-то они были деловыми партнерами, а теперь дядя Андрей пытался справиться со всем самостоятельно.
Девушка посмотрела на книгу в руках и испуганно сжалась. С обложки смотрели яркие зеленые глаза Юрия Левицкого, одного из главных персонажей истории. Лера покачала головой и бережно убрала книгу на полку.
“Когда-нибудь я попробую снова. Не буду трусить и прочитаю.” — выдохнула она и повернулась к книжному шкафу спиной. Решительно подошла к кровати, стянула с нее плед, взяла подушку и устроила на широком подоконнике уютное гнездышко. Дождь, казалось, только разыгрался, а ветер лишь усиливал эффект настоящей бури. Лере казалось, что примерно такая же буря воцарилась в тот момент и на ее душе.
— Лера, ну что ты все как маленькая к окну липнешь? — раздался резкий возглас Евгении Александровны. — Слазь с подоконника и задерни штору сейчас же! Что, хочешь несчастья на свою голову навлечь?!
Гошина мамочка обладала не самым приятным характером и имела дурацкую привычку заходить без приглашения. Сколько бы Лера не спорила, все бестолку. Евгения Александровна попросту игнорировала все резонные замечания. Яковлева, конечно, смирилась, однако жизнь в доме брата легче не стала. Находиться рядом с этой женщиной было невыносимо! Она постоянно находила повод напомнить о том, что папа бросил ее с маленьким Гошей из-за своей первой любви и, впоследствии родившейся Лерочки, выставляя все так, будто сама Лера и была виновницей случившегося.
Она пыталась понять Евгению Александровну, но получалось с трудом. Да, воспитывать ребенка в одиночку нелегко, но папа ведь поступил по совести. Жизнь с Евгенией была для него не сахарной, но он был с ней честен, не держал обид на бывшую жену, старался помогать, чем мог, никогда не отказывался проводить время с сыном. Да и мало того, что отдал им этот огромный дом, так еще и переписал на Евгению свадебный салон, который когда-то принадлежал им обоим. Лере казались несправедливыми эти упреки, но убедить Яковлеву-старшую в своей правоте было невозможно. Однажды она накричала на Леру за то, что та наивно осмелилась назвать ее “тетей Женей” и после этого девушка долго побаивалась обращаться к ней по имени. Однако между братом и сестрой прижилось «милое» прозвище, которое Гоша обронил в далеком детстве, когда остался на выходные у отца.
— Моя мама – самый настоящий монстр! — воскликнул тогда он и Лера захихикала, прикрыв рот ладошкой. Евгению Александровну она с самого детства побаивалась и действительно считала, что грузная женщина немного похожа на героиню из мультика “Дом-монстр”. Высказывание брата ее тогда рассмешило, но “мама-монстр” прочно вошла в обиход. Это прозвище подходило как нельзя кстати – женщиной Евгения Александровна была очень уж шумной, и «крушила» все, что казалось ей неправильным.
Конечно, Лера могла бы съехать как только стало немного легче. В наследство от родителей ей остались приличная сумма денег и квартира в центре города, но Яковлева не могла представить себе, как каждый день будет просыпаться там совсем одна. В доме, где когда-то царило счастье, смех и уют сейчас было пусто и ужасно одиноко. Здесь же был брат. Пусть он не всегда был рад ее присутствию, но все же был единственным родным для Леры человеком.