Лера покраснела, поняв, что Литвинова слышала их разговор, и опустила взгляд. Взяла кружку с чаем.
— Вы правы. Не то, чтобы я поверила в рассказы девчонок, но вся эта скрытность пугала. Да и я волнуюсь за Рому… Однажды он подрастет и начнет задавать вопросы... – девушка посмотрела ей в глаза.
«Только ли о Роме ты беспокоишься?» – мелькнула вспышкой новая мысль и она тряхнула головой, пытаясь ее прогнать. То, что Алфёров, по словам Милены Александровны, не был причастен к гибели своей супруги, успокаивало. С его характером сложно было просто доверять словам, хотелось бы и проверить. На всякий случай.
— Однажды он задаст вопросы, но увы, отвечать на них не вам, дорогая, — Милена сдержанно улыбнулась, — не стоит брать на себя столько ответственности. Это работа Рудольфа Борисовича, его обязанность как родителя. Вам придется направить Рому к нему.
— Да… Извините, я не хотела вас расстраивать. Просто мне некого больше было об этом спросить. А доверять слухам... немного не в моих правилах.
— Я понимаю, милая, — Милена протянула ей печенье, — вас не сложно понять. Жить в этом доме зачастую непросто, порой даже жутко. И подобный интерес естественен. Хорошо, что вы не отважились задать эти вопросы хозяину напрямую.
– Думаю он был бы не в восторге, – заметила девушка, взяв с тарелки угощение, и грустно улыбнулась. – Ему не очень нравится, когда кто–то вторгается в его личную жизнь, верно?
— Точнее сказать невозможно, – она кивнула, — и он имеет на это право.
– Не сомневаюсь. У него на многое есть причины и... наверное, не мне в этих причинах разбираться.
От этой мысли почему–то неприятно кольнуло в груди. Почему ей так хочется знать о нем как можно больше? Почему ее так волнует его прошлое? Да и вообще, стоит ли пытаться делать хоть что–то, чтобы сблизиться с Рудольфом Борисовичем? Зачем? Ради того, чтобы узнать его тайну? Это слишком глупо. Ее детское любопытство того не стоит... не стоит возможного груза, который может свалиться на ее плечи. Не стоит того, чтобы лишить Рому любимой няни из-за гнева его отца. Не стоит переживаний и возможных слез. Ей пора раз и навсегда отказаться от какого-либо любопытства в его сторону. Пора распрощаться с симпатиями и не смотреть на него иначе, чем на своего работодателя. Нужно выкинуть из головы его тайны и просто работать. Потому что ни к чему хорошему этот интерес точно не приведет. Он только сломает ее, снова уничтожит. А собирать себя по частям еще раз… кто выдержит подобное?
— Всему свое время. Кто знает, может однажды вы все узнаете лично от него. Но до той поры лучше занимайтесь нуждами малыша, — женщина горько улыбнулась, глядя на Леру с пониманием и все той же затаенной печалью.
Девушка кивнула, чувствуя, что заразилась от домоправительницы этой непонятной печалью, а горячему терпкому напитку не удалось сгладить новое неприятное предчувствие. Почему-то казалось, что за всей этой историей слишком много боли. Ведь не зря Петр и Милена реагировали на ее вопрос таким образом. Но Литвинова была права — не стоит в это лезть. Мама Ромы не приедет. И это все, что нужно знать.
Вечером, за ужином, Лера старалась вести себя как обычно. После дня рождения мальчика их отношения с его Рудольфом Борисовичем в самом деле стали куда теплее и человечнее. Он изредка гулял с ними в парке и иногда спрашивал ее о чем–то. Порой, он заговаривал с ней не только в парке. И сегодня, пока она пыталась накормить Рому пюре из кролика, Алфёров неожиданно спросил:
— Вот интересно, почему вам так понравилось творчество де Шелли?
Лера перевела на него взгляд и пожала плечами. Рудольф Борисович смотрел ей в глаза с искренним интересом, но от девушки не укрылось то, как сильно его измотал этот день. Подобное она уже замечала и не раз. Однажды она даже набралась смелости и спросила у девчонок, все ли с ним в порядке. Майя тогда тихо сообщила ей, что Алфёров страдает от бессонницы и иногда вовсе не спит ночами. В такие дни его настроение может быть еще больше непредсказуемым и нужно быть аккуратнее, чтобы ненароком не вывести его из себя. Вспомнив об этом, девушка осторожно улыбнулась и ответила:
— Сначала мне понравился сюжет. Потом зацепили персонажи. Потом показалось, что так, как пишет ваш тезка не писал еще никто и никогда. Когда мне исполнилось четырнадцать я надеялась, что выйду за него замуж.
Рудольф Борисович, в тот момент спокойно попивающий кофе, поперхнулся.