— Я тоже тебя люблю, котенок, — прошептала она ему на ушко и поцеловала его в щеку. — Очень сильно.
Вскоре после того, как Лера перестала вытирать слезы и все же успокоилась, Рома начал вертеться.
— Атю кусать! — заявил он, заставив ее тихо рассмеяться и посмотреть на часы. Как раз пора было идти на ужин.
— Хорошо, только сначала помоем ручки, — ласково сказала девушка, отпуская его.
Мальчик не стал привычно сопротивляться, все же очень устал от такого долгого и богатого впечатлениями дня, так что в столовую они вошли чуть раньше обычного. Рудольф, как всегда, увлеченно читал что-то в телефоне, отвлекаясь только на еду и на улыбку сыну. Так как за столом они сидели привычно втроём, лишь Рита с Владой изредка приносили и уносили что-то. Лера уловила момент, когда они остались наедине, и обратилась к Алфёрову:
— Это очень мило с вашей стороны, Рудольф Борисович. Правда, я даже не знаю, как вас отблагодарить, — сказала Лера, чуть смущенно.
Он поднял взгляд и коротко улыбнулся.
— Не стоит благодарности.
— Это много для меня значит, — сказала девушка, погладив малыша по волосам, пока тот кушал яблочко.
— Значит, мы с Ромой не ошиблись с выбором.
— Не ошиблись, — сказала она, улыбнувшись. — А вам понравился этот день? Роме очевидно, да, а вот Майя, похоже, изрядно вымоталась, — заметила девушка, вновь почувствовав себя обделенной. Ну почему он внезапно решил дать ей дополнительный выходной и взять вместо нее горничную? Очевидно же, что она справилась бы с мальчиком гораздо лучше! И проблем было бы куда меньше, и она не скучала бы по ним так сильно…
— Эта... — Рудольф фыркнул, — Майя хороша в уборке, но к ребенку ее подпускать было ошибкой. Только на руках носила иногда, в остальном — бесполезность та ещё. Ни успокоить, ни развлечь. Однако день прошел неплохо.
— Возможно, в следующий раз мне стоит поехать с вами? — робко спросила Лера.
— Может быть, — туманно ответил он, и снова посмотрел в телефон, давая понять, что разговор окончен.
“Ясно. Кто-то снова испортил ему настроение…” — подумала Лера, хмурясь.
А в конце мая, непривычно для Питера теплого и даже временами солнечного, девушка вспомнила их разговор о том, что Роме не помешает общение со сверстниками, и вновь обратилась к Алфёрову, напомнив ему о предложении попытаться помочь мальчику встретить первых друзей в большом парке неподалеку от особняка. Мужчина согласился и для подстраховки отправил с ними Петра.
Яковлева держала мальчика за руку и ласково улыбалась. Он казался воодушевленным: так далеко они еще не гуляли и малыш чувствовал себя очень взрослым.
— Рома, ты рад, что мы с тобой сегодня пойдем гулять в большой парк? Папа сказал, что там есть озеро с уточками! Мы взяли хлебушек, будем их кормить, — она помахала пакетиком. — Только давай договоримся сразу — в водичку мы не идём. Хорошо?
— Даа! Адичка! — мальчик ярко улыбнулся и кивнул.
— Не пойдем в водичку, она пока холодная, — покачала головой девушка, погладив его ладошку. Вскоре они втроем с молчаливым Петром Игнатьевичем пришли в парк, где действительно было много детей. Сперва девушка не торопилась знакомить его с кем-то. Не обязательно было делать это в первый же день. Пусть малыш присмотрится к другим, привыкнет и поймет, что он не единственный ребенок во всем мире. Для Ромки это был большой шаг, в конце концов, раньше им не приходилось покидать пределы особняка и теперь он мог повести себя как угодно. Яковлева была готова ко всему.
Лера протянула мальчику хлеб, показала, как его отрывать и кинула один кусочек в воду. Тут же приплыли уточки и начали бороться за каждую крошку. Мальчик увлекся утками настолько, что даже не замечал интереса к нему со стороны других детей. Он весело смеялся, кидал уткам хлебушек и радостно щебетал: «Они кусаю!" и восторженными глазками смотрел на няню.
Девушка снимала его на камеру, чтобы потом показать Рудольфу Борисовичу. Ромка был так счастлив, что Лера, заразившись его энтузиазмом, присоединилась к процессу. Даже Лаврентьев, заскучав, стал строить уморительные рожицы, поднимать Ромку в воздух, чтобы он кидал хлеб свысока, а потом и вовсе побежал в магазин за новым батоном едва ли не в припрыжку. В тот момент к ним подошли два мальчика — явно братья. Одному было пять, а второй, казался ровесником Ромы. Ему тоже было интересно посмотреть на уток. Старший мальчик смущённо посмотрел на Леру и вежливо спросил: