Надеюсь, на скорую встречу.
Регина.
16 ноября 2019 года»
— Нет... – выдохнула Лера и телефон выпал из ее рук, стукнулся о сиденье и упал куда–то на пол. Теперь, когда она знала все, в ее душе воцарились боль и страх. За несчастного мужчину, который старался быть таким сильным. За его сестру, такую светлую и теплую. И за ее сына.
«Если он когда–нибудь узнает об этом, правда его убьет...» – подумала Лера, сжавшись в комочек на кресле и не замечая, что ее трясет от прочитанного. Ей казалось, что весь привычный мир рухнул, что все, за что можно было зацепится было таким ничтожным и скользким...
Рома вовсе не сын Руди. Его родной отец – настоящее чудовище, а его мама... Когда Лера вспоминала о Регине, в ее мыслях всплывал прекрасный портрет Алфёровой. Безмятежной, красивой, юной... Она совершила ошибку, за которую поплатилась слишком дорогой ценой.
Она никогда больше не наденет то платье. Никогда не нанесет макияж за туалетным столиком. Никогда не воспользуется любимыми духами.
И никогда не появится в жизни Ромы.
И в жизни Рудольфа, тоже.
Сколько всего перенес этот мужчина? Как много боли ему пришлось пережить? Ведь его семья... Лера помнила искреннюю любовь во взгляде Бориса на портрете. Это не могло быть ложью, когда-то их семья была и правда счастливой. А потом все рухнуло, развалилось, и Руди до сих пор не мог выбраться из этого сам.
«Черт, да его собственная жизнь похлеще любого триллера...» – тихо всхлипнув, подумала она.
Ей так хотелось поговорить с кем-нибудь. С кем угодно! Она бы даже сама пошла к Рудольфу, созналась в том, что прочитала письма, будь ему нужна ее жалость. Но она точно знала – это его лишь разозлит. И повезет, если он ее не уволит! А скорее всего, он выгонит ее как только узнает о том, что она влезла в его жизнь.
Нет, говорить с ним не вариант. А если она поделится с Миленой, та наверняка доложит ему, что для нее кончится все так же плачевно.
А потому Лера не нашла ничего лучше, как взять с полки дневник. В нем она писала редко и лишь о таких случаях, которые ей было не с кем обсудить. Запись была короткой, потому что Рома проснулся раньше, чем она ожидала и расплакался от очередного кошмара.
«Теперь я знаю правду. Если бы кто–то сказал мне, что такое возможно, я бы никогда в это не поверила, но Рома – сын Регины и племянник Рудольфа. Милый, сильный Руди – как же ты выдержал всю эту боль один? А я ведь даже не могу подойти к тебе и обнять, сказать, что я рядом, что готова разделить это с тобой пополам...»
Девушка поглаживала Рому по темным волосам и кусала губы, пытаясь сдержать горькие слезы. Мальчик уже давно успокоился и кушал, а она молча смотрела на него, пытаясь осознать реальность происходящего. Жалела ли она, что влезла в дело семьи Алфёровых? Нет. Ни единой секунды. Теперь, когда она знала правду, ее решимость в том, чтобы остаться здесь, стала лишь сильнее, а ее чувства к Рудольфу – крепче. Она больше не видела в нем неуравновешенного начальника или талантливого писателя. Теперь она видела в нем сломленного мужчину, который изо всех сил пытается сохранить то, что для него так важно и дорого. Ребенка. Свою семью. Хоть какую-то стабильность. Лера понимала, что жизнь Алфёрова была далеко не самой лёгкой и прекрасно знала, как тяжело двигаться дальше. Ей так хотелось просто обнять его, погладить по волосам, так же, как гладила сейчас Рому, и сказать, что больше он не один. Что если ему нужно поделиться – она рядом. И никуда не уйдет, не оставит его. Не причинит новой боли, не раздавит, не уничтожит. Именно в тот ужасный миг Лера и поняла, насколько сильно она любит Рудольфа. Что эта любовь реальна, а не выдумана ее замкнутым образом жизни и присказками лучшей подружки. Пусть эти чувства были безответными, неуместными, даже глупыми, но они были настоящими. Ей все сильнее хотелось быть с ним рядом, хотелось помочь ему справиться с грузом ответственности, который он взвалил на свои плечи. Ведь она как никто знала, каково это – быть наедине со своей болью.
Может ему было так же тяжело смотреть на Рому в первые дни, как ей прочитать его книги? Может быть ему каждый день приходится бороться с собой, чтобы взять его на руки? Нет… он давно переборол это. Только вот перебороть не значит отпустить. Она сама всё ещё не справилась. А он?.. Каково ему сейчас?
Лера стерла фотографии. Пусть не сразу, а уже после того, как уложила Рому спать на ночь. Честно сказать – она даже не вспоминала о телефоне и лишь когда он яркой вспышкой осветил детскую девушка вспомнила, что уронила его. Оказалось, что ей пришло сообщение от Петра – он знал, что сейчас она должна была укладывать Рому спать, потому не стал звонить.