И судя по тому, как Алфёров злился, остынет он не скоро.
«Конечно, он вряд ли тебе поверил. И, конечно, он злится! Сама виновата. Чего ты ждала, что он радостно воскликнет «Спасибо, Лера, что влезла в мою личную жизнь!» и закружит тебя в танце, как в сопливом мюзикле? Это жизнь, а не сказочка! А он – не волшебный принц и тебе его не расколдовать! – горько думала она, яростно смахивая с глаз слезы. – Не стоило идти туда. Не стоило лезть во все это... А что теперь будет? Хорошо если он тебя не выгонит, дура!»
Девушка всю ночь не сомкнула глаз. Она стояла рядом с кроваткой Ромы и гладила его по волосам. Малыш во сне улыбался, что-то бормоча. Вот бы на его лице всегда была такая улыбка. Вот бы он вырос самым счастливым на свете. Мальчик заслужил этого. За все несчастья, что свалились на его маму, да и... на Рудольфа тоже.
Лера внезапно поняла, что ключ был оставлен на столе намерено. Раз у него были видеокамеры, то он точно видел, как они с Ромой впервые попали в комнату Регины и... Видимо хотел узнать, можно ли ей верить. Хотел посмотреть, насколько она честна. А Яковлева взяла и все испортила. Подвела его.
Глупая. Наивная. Идиотка.
Его ярость была вполне понятна. Черт, да она тоже злилась бы! Но почему было так больно, когда она слышала эту самую злость в его голосе? Когда видела, как раздувались от ярости его ноздри, делая и без того выдающийся острый нос еще больше? Почему так замерло сердце, когда он положил руку на ее шею? И почему так хотелось остаться, когда он попросил уйти?
Больше всего на свете Лере хотелось обнять Рудольфа так крепко, чтобы он не смог оттолкнуть ее. Хотелось дать ему понять, что он не один, что теперь ему не придется прятаться от всех, что теперь он может хоть от кого-то не скрывать свои эмоции... Только вот о каком доверии может идти речь, если она сама, собственными руками, его уничтожила?
Весь день она не находила себе места. Лера играла и занималась с Ромой, стараясь делать вид, что все хорошо, однако ее осунувшееся лицо все же привлекало ненужные взгляды. Петр Игнатьевич смотрел на нее с нескрываемым осуждением – очевидно он все знал и не одобрял ее поступка. Девочки-горничные то и дело пытались выяснить, что случилось и не заболела ли она, но девушка лишь качала головой и просто отвечала, что у нее выдалась бессонная ночь, а потому чувствует себя разбитой.
Когда она уложила Рому на дневной сон, в дверь детской постучали. Девушка невольно напряглась, подумав, что это мог быть Алфёров. Что если он решил, что больше не хочет видеть ее в своем доме, рядом с Ромой и пришел к ней лично, чтобы выгнать? Навсегда?
Но нет. Рудольф Борисович, конечно, не стал бы стучать. Он бы открыл дверь и вошел. Так что Лера, бледная и уставшая, истерзанная собственными мыслями, открыла дверь и увидела перед собой Милену Александровну, которую она одновременно и жаждала увидеть и... боялась. Ей сразу стало ясно – женщина все знает.
– Можно войти? – спросила она. Домоправительница выглядела печальной, но при этом очень серьезной.
Лера лишь кивнула и пропустила ее внутрь, после чего осторожно закрыла дверь, стараясь не разбудить мальчика.
– Только тише. Рома спит, – сказала она тихо, садясь в любимое кресло у окна. Домоправительница же устроилась на диване.
– Да, я понимаю. Лера... Могу я спросить? – так же тихо начала она, не сводя строгого взгляда с ее лица.
– Вы хотите знать, почему я сделала это? – с горечью спросила девушка. Милена лишь кивнула.
Лера опустила взгляд и поджала под себя ноги.
– Я даже не знаю, как сказать...
– Скажи, как есть. У тебя ведь должна быть причина, почему ты так поступила, – сказала женщина и от ее тона на сердце девушки стало еще тяжелее. Казалось, что Милена упрекает ее. Что ж. За дело.
Но разве может она взять и рассказать ей настоящую причину того, почему она на самом деле вернулась в ту комнату? Ее попытки оправдаться перед Рудольфом, очевидно, были слишком ничтожными. А Милена... Можно ли ей довериться? Можно ли рассказать о том, какой тяжелый груз лежит на сердце? Можно ли рассказать что на самом деле ею руководило?
Лера подняла на нее взгляд, полный отчаяния. И все же рассказала. Рассказала, как впервые вошла в детскую. Как решила, что Регина – бывшая жена Алфёрова. И... Как больно ей было осознавать, что когда-то он любил ее.